Эффект Лазаря

Так и случилась наша новая встреча, а времени нам было отпущено всего ничего. Борис сказал: уезжай отсюда, но, когда я его схоронила, уехать было не на что да и некуда, к тому же и у меня обнаружилась чахотка, о чем я не горевала.

Здесь не существует времени, кругом пьянство, нищета, грязь и убогость, как в дантовом аду. Я распродала все, что было, вплоть до нижнего белья. Женщине свободного состояния, если у нее нет денег, путь один – идти в сожительницы к богатому поселенцу. Наверное, я бы совершила последний и окончательный грех, удавилась бы, если б не доктор, помогавший Борису. Искупила ли я свой смертный грех кромешным отчаяньем, одиночеством и тоской, всеми физическими и нравственными страданиями, что довелось мне пережить после смерти сестры, или прощения мне нет, этого не знаю. Но на земле пребывать мне осталось недолго. Плачу ли о беспутной, глупо и дурно прожитой жизни? А что проку в том? Так случилось. Я шла по уготованной мне дороге, пока не подошла к краю. Каюсь, но не плачу. Сейчас я в таком состоянии, что даже не жалею об отсутствии человеческого существа рядом, чтоб подержать меня за руку в последний миг, но в забытьи я все еще в родных местах, и никакая любовь мне не ведома, кроме родительской и сестринской. Я гуляю среди сосен и черничника, светит солнце, и вся жизнь еще впереди. Я замучила своего помощника, молодого ссыльного студента, не отказавшего написать это послание. Я думаю, что когда оно дойдет до Вас, меня уже не будет на этом свете, и слава Богу. Низко кланяюсь. Преданная Вам, многогрешная Ираида С.»

83

Поехала в Колпино проведать мать. Она посвежела, поправилась. Вроде не пьет. Говорит, что не пьет. И Лидуша считает, что не пьет, но сообщает мне об этом не очень уверенно.

Рассказала ей о смерти тети Таси. Ничего не сказала, пригорюнилась.

Дала прочесть письмо Ираиды.

Опять молчит, но видно, что взволнована.

– А я думала, что тебе это не интересно, ты же говорила, что старые письма – шелуха прожитой жизни.

– Ну что ты говоришь глупости! – рассердилась она.

Спрашиваю:

– Помнишь, как мы ходили вокруг Карповки и заочно общались с разными людьми, которые жили когда-то в соседних домах? Ты говорила: помни о них, и ты всегда будешь среди незаурядных, талантливых людей и никогда не узнаешь одиночества.

Она пожимает плечами, похоже, не помнит.

– Ты хотела спасти меня от одиночества, когда я в этом не нуждалась. А теперь вокруг меня много людей, в частности родственники из прошлого и настоящего, с которыми я не должна быть одинока, но пока ты пьешь, я – сирота.

– Не преувеличивай, – сказала с нарочитым безразличием.

А что она могла ответить?

Я еду домой и не представляю, что будет с Томиком. В метро новая «ночь нежна» на фоне боксерских перчаток. Почему боксерские перчатки? Это для хохмы? Нокаутировать соловья? 84

Первое сентября. Планов никаких, от отпуска осталось всего ничего. Можно взять какую-нибудь горящую путевку на несколько дней в Финляндию или еще куда-нибудь. Генька уговаривает пожить у них на даче, но я хочу побыть одна. Скоро вернется Макс, и я скажу ему – да.