Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев

Следующее заявление исходит от заключенного Джерри-5486. Он ведет себя еще более странно, чем остальные. Он не теряет оптимизма, кажется, № 5486 может спокойно справиться со всеми трудностями. Его физическая форма составляет разительный контраст с худобой заключенного № 416 и некоторых других заключенных, например, Глена-3401. Нет сомнений, что он выдержит все две недели без всяких жалоб. Но его словам не хватает искренности, и он почти не оказывает поддержки своим страдающим товарищам. Всего через несколько минут № 5486 умудряется так разозлить Прескотта, как не удавалось еще никому. На вопрос о том, готов ли он отказаться от заработанных денег в обмен на условно-досрочное освобождение, он не задумываясь дает отрицательный ответ.

Охранники сообщают, что № 5486 не заслуживает условно-досрочного освобождения, потому что «он высмеивал писание писем, и в целом не стремится сотрудничать». Заключенного № 5486 просят объяснить свое поведение, и он отвечает: «Я знал, что это письмо ненастоящее… оно казалось таким…»

Охранник Арнетт, который стоит в стороне и молча наблюдает за разговором, не может не вмешаться: «Охранники просили тебя написать письмо?» № 5486 отвечает утвердительно, и Арнетт продолжает: «И ты говоришь, что охранники попросили тебя написать ненастоящее письмо?»

№ 5486 идет на попятный: «Ну, возможно я выбрал неподходящее слово…»

Но Арнетт не отступает. Он зачитывает комиссии свой отчет: «№ 5486 катится по наклонной плоскости… он стал чем-то вроде клоуна и фигляра».

«Ты считаешь все это забавным?» — строго спрашивает Карло.

«Все [в комнате] улыбаются. Я не улыбался до тех пор, пока не начали улыбаться остальные», — защищается № 5486.

Угрожающим тоном Карло перебивает: «Все остальные здесь могут позволить себе улыбаться, потому что сегодня вечером мы пойдем домой». Но он пытается вести себя не так агрессивно, как вчера, и задает несколько провокационных вопросов: «Если бы ты был на моем месте, то с теми же сведениями, с этим же отчетом сотрудников тюрьмы, что бы ты сделал? Как бы ты поступил? Что бы ты сделал? Как ты думаешь, что нам с тобой делать?»

Заключенный отвечает уклончиво и не дает ясных ответов на эти провокационные вопросы. После нескольких вопросов от других членов комиссии раздраженный Прескотт прекращает допрос: «Думаю, мы видели достаточно, и думаю, мы знаем, что делать. Я не вижу причин, чтобы впустую тратить наше время».

Заключенный удивлен, что его заявление отклонили так резко. Он понимает, что произвел плохое впечатление на тех, кого должен был убедить отпустить его — если не в этот раз, то на следующем заседании. В этот раз его поступки противоречили его интересам. Керту остается защелкнуть наручники, надеть на голову № 5486 мешок и посадить на скамейку в коридоре, где он будет ждать окончания следующего и последнего дела, после чего заключенных отведут вниз, назад к тюремной жизни.

Хрупкая неуязвимость Сержанта

Последним перед комиссией должен предстать Сержант, заключенный № 2093. Как и следовало ожидать, он прямо сидит на высоком стуле, грудь вперед, голова откинута назад, подбородок выдвинут вперед — идеальная поза для солдата, если я правильно представляю себе солдат. Он просит об условно-досрочном освобождении, чтобы «более продуктивно» использовать свое время, и отмечает, что «с первого дня соблюдал все правила». В отличие от большинства товарищей, № 2093 не готов отказаться от денег в обмен на свободу.

«Если бы я отказался от денег, которые заработал к настоящему времени, эти пять дней жизни прошли бы еще более бессмысленно». Он добавляет, что платим мы не так уж много, и эти деньги едва ли компенсируют время, которое он здесь провел.

Прескотт обвиняет его в «неискренности» — он, мол, продумал все заранее, а также в отсутствии непосредственности, в том, что он подбирает слова так, чтобы скрыть свои чувства. Сержант приносит извинения за то, что произвел такое впечатление. Он всегда говорит то, что думает, и старается ясно сформулировать то, что имеет в виду. Это смягчает Карло, и он уверяет Сержанта, что он и комиссия серьезно отнесутся к его делу, и хвалит его за хорошее поведение.

В конце допроса Карло спрашивает Сержанта, почему он не попросил об условно-досрочном освобождении в первый раз, когда это предложили сделать всем заключенным. Сержант объясняет: «Я попросил бы об условно-досрочном освобождении в первый раз только в том случае, если бы о нем не попросили другие заключенные». Он чувствовал, что другим заключенным приходится труднее, чем ему, и не хотел, чтобы его просьба помешала просьбам других. Карло мягко упрекает его за такое демонстративное благородство, которое считает лишь глупой попыткой повлиять на решение комиссии. Сержант явно удивлен, становится ясно, что он сказал правду и вовсе не пытался произвести впечатление на комиссию или на кого бы то ни было еще.