Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев

Очевидно, это настолько заинтересовало Карло, что он начинает расспрашивать молодого человека о его личной жизни. Карло спрашивает его о семье, о девушке, о том, какие фильмы он любит, покупает ли себе мороженое — обо всех тех мелочах, которые, будучи собраны воедино, помогли бы понять, что он за человек.

Сержант спокойно отвечает, что девушки у него нет, в кино он ходит редко, что любит мороженое, но в последнее время не мог позволить себе его покупать. «Я только могу сказать, что, поскольку сейчас в Стэнфорде каникулы, а я живу в своей машине, то в первую ночь в тюрьме мне было трудно заснуть, потому что кровать здесь слишком мягкая, а еще в тюрьме я питаюсь лучше, чем в последние месяцы, и у меня здесь больше времени, чтобы расслабиться, чем в последние два месяца. Спасибо, сэр».

Ничего себе! Этот парень совершенно не соответствует нашим ожиданиям. Его спокойное достоинство и коренастая фигура ничем не выдают, что все лето он почти голодал и что во время каникул и летней школы ему было негде жить. То, что ужасные условия нашей тюрьмы могут улучшить качество жизни студента колледжа, стало для всех нас настоящим потрясением.

В каком-то смысле Сержант кажется самым предсказуемым, тупым и послушным заключенным, и при этом он самый здравомыслящий, вдумчивый и принципиальный. Мне приходит в голову, что этот молодой человек пытается жить в соответствии с какими-то абстрактными принципами и при этом не умеет уживаться с другими людьми и просить у них о необходимой поддержке — финансовой, личной или эмоциональной. Кажется, он так держится за свои внутренние решения и внешнюю «военную» манеру поведения, что никто не видит его настоящих чувств. Возможно, его дальнейшая жизнь окажется более трудной, чем у его товарищей.

Тюрьма слезам не верит

Комиссия готова закончить заседание, и Керт объявляет, что заключенный № 5486, наш шутник, хочет сделать комиссии какое-то заявление. Карло согласно кивает.

С раскаянием в голосе № 5486 говорит, что неверно выразил свою мысль, потому что у него не было возможности как следует продумать свои аргументы. Он чувствует себя очень подавленным, потому что сначала ожидал суда, а теперь полностью утратил веру в правосудие.

Охранник Арнетт, сидящий у него за спиной, вспоминает разговор, состоявшийся сегодня за обедом. Тогда № 5486 сказал, что он подавлен из-за того, что «попал в плохую компанию».

Карло Прескотт и комиссия очевидно сбиты с толку заявлением заключенного. Как оно способствует решению дела?

Прескотт явно рассержен. «Даже если бы комиссия могла давать какие-то рекомендации, — говорит он, — то лично я проследил бы за тем, чтобы ты остался здесь до последнего дня. Я ничего не имею против тебя лично, но мы здесь для того, чтобы защищать общество. И я не думаю, что ты можешь выйти на свободу и приносить пользу, заняться чем-то таким, что позволило бы тебе влиться в общество. Ты вышел из этой комнаты и понял, что говорил с нами так, будто мы какие-то идиоты, а ведь ты обращался к полицейским и представителям официальных органов. У тебя плохие отношения с официальными органами, не так ли? Как ты ладишь с родителями? Что я хочу сказать — ты вышел за дверь, и у тебя было время подумать; теперь ты вернулся и пытаешься убедить нас посмотреть на тебя другими глазами. Есть ли у тебя социальная ответственность? Как ты думаешь, что ты должен обществу? Я хочу услышать от тебя что-то стоящее». (Карло вернулся к манере первого дня!)

Заключенный озадачен этим прямым нападением и пытается оправдаться: «Недавно я получил работу учителя. Думаю, эта работа важна для общества».

Прескотт не сдается: «Может быть, это еще хуже. Я не хотел бы, чтобы ты учил моих детей. Не с твоим отношением, не с твоей вопиющей незрелостью, не с твоим безразличием к ответственности. Ты не можешь выдержать даже четырех дней в тюрьме, не создав проблем другим людям, и говоришь, что хочешь быть учителем. Но ведь эта работа — большая честь. Общаться с приличными людьми, что-то рассказывать им — это большая честь. Я не знаю, ты меня не убедил. Я прочел твое заявление, и ты меня не впечатлил. Охрана, уведите его».

С цепью на ноге, с мешком на голове, заключенный отправляется в тюремный подвал в надежде, что сможет отыграться на следующем заседании комиссии.

От условно-досрочно освобожденного заключенного до председателя комиссии по условно-досрочному освобождению

Прежде чем вернуться к тому, что происходило в наше отсутствие в тюремном дворе, следует отметить то влияние, которое эта «ролевая игра» оказала на нашего сурового председателя «комиссии по условно-досрочному освобождению». Через месяц Карло Прескотт поделился со мной интересными личными наблюдениями о том, как повлиял на него этот опыт: