Эффект Лотоса

— Да. Детектив Вейл проводит допросы в больнице. Почему? Преступник пощадил ребенка Кэм. Он думает, что это дело связано с моим.

Рис медленно кивает, обдумывая мои слова.

— Он считает Торренса главным подозреваемым. Его теория в том, что Кэмерон могла крутить с ним роман на протяжении всего брака.

— Точно. Он прочитал мое дело. Прочитал заявления Кэм и Торренса. Торренс связан с обеими жертвами. То есть со всеми тремя…

И тут Рис делает кое-что настолько для него необычное, что у меня перехватывает дыхание. Он пальцем приподнимает мой подбородок, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Ты не жертва, — говорит он.

Я киваю ему в руку.

— Я знаю.

— Точно? — пальцем он гладит мою щеку, серые глаза напряженно всматриваются в меня, прежде чем он опускает руку. Он отходит, оставляя между нами удобное расстояние, и я глубоко вздыхаю.

— Я имела в виду, что Торренс связан со всеми тремя женщинами. Со мной, Кэм и Джоанной. Учитывая его прошлые нападения на несовершеннолетних, это делает его подозреваемым номер один.

Рис смотрит в небо, затем проверяет время на телефоне.

— Давай посмотрим результаты анализа до того, как Вейл доберется до Торренса.

— Хорошо.

Я ценю, что в нашей команде за контроль отвечает Рис. Сохраняя спокойствие и не торопясь с выводами, он тем самым успокаивает меня. Мы здесь, чтобы раскрыть убийство Джоанны Делани. Если случайно или по велению судьбы… или по какому-то другому божественному замыслу… мы выйдем на след преступника, ответственного за нападения на меня…

На это еще будет время.

Во-первых, наш висяк.

Я была так сосредоточена на том, что у Дрю не было надежного алиби, что забыла о другой части головоломки. Торренс согласился с ложью Кэм — почему? Очевидное объяснение: ему тоже нужно было алиби. Это дало ему повод избавиться от Кэм — человека, который мог раскрыть правду и вовлечь его в расследование.

Пока мы едем в «Тики Хайв», я пытаюсь представить, что это Торренс приближается ко мне на пристани. Его рука сжимает нож. Я пытаюсь перенести его черты на человеке, который вытащил меня из озера. Я вижу белые лотосы на темной воде.

Я сильно моргаю, но больше ничего не вижу.

Если мы докажем, что убийца — Торренс, мне придется принять это как факт. Независимо от того, во что я хочу верить. Двух мнений быть не может. Ум — самый мощный инструмент человека. Но, как и любой инструмент, его можно заточить и придать ему форму. Его можно согнуть. Его можно научить верить практически во что угодно.

Глава 23 Книга Дрю

Лэйкин: Тогда

Вы когда-нибудь говорили неправду и сразу же сожалели об этом? Либо потому, что вы в целом считаете себя честным человеком, либо потому, что ложь противоречит вашим принципам, вашим собственным убеждениям? Насколько плохо вы себя чувствовали после того, как солгали? Что вы чувствовали? Раскаяние? Вину?

Это называется когнитивным диссонансом. Неуютное чувство, которое съедает нас, когда два убеждения противоречат друг другу. Когда это происходит, наш разум должен решить, как исправить дисбаланс и восстановить гармонию. Другими словами, облегчить чувство вины.

Есть четыре варианта:

Изменить. Упростить. Добавить. Отрицать.

Мы можем изменить нашу систему убеждений, чтобы принять часть лжи за истину. Или упростить ее, придя к выводу, что последствия лжи не так уж и важны. Мы можем добавить ко лжи еще одну ложь, поведение или веру, чтобы принять то, что мы сделали. Или мы можем просто отрицать, что когда-либо говорили неправду.

Последнее немного сложнее.

Как нам убедить себя в том, что чего-то не было, если мы изначально знаем, что это было?

Логически мы должны понимать, что наш ум хочет нас защитить. Если какое-то убеждение причиняет боль, разум сможет обогнуть его, чтобы найти менее болезненный путь.

Путь наименьшего сопротивления.

Вот почему мы иногда смотрим на людей и ставим под сомнение их выбор, их положение. Для нас, в рамках нашей структуры убеждений, их действия немыслимы. Но мы, как говорится, не на их месте. Мы не знаем, какие логические пути избрал их разум, чтобы защитить их от разрушения.

Я думаю об этом сейчас, когда описываю сцену из своего прошлого, потому что тогда — в тот конкретный момент времени — я не могла предвидеть будущее. Я не осознавала, какую боль причиняли отношения с моим профессором психологии.

Любовь во многих отношениях сама по себе является обманчивой ложью, вызванной химическими веществами в нашем мозгу.

Может, это немного холодно. А может, это просто наука.

В тот день Дрю отдыхал в гамаке на веранде позади своего дома в испанском колониальном стиле с книгой в руке. Детективный роман. Я часто дразнила его из-за них, это было его тайным пристрастием.

— Ты же должна была писать статью, — сказал он и перелистнул страницу.

Я кладу ручку на стол.

— Выходит полная бессмыслица.

Он посмотрел на меня.

— Бессмыслица?

Я скривила губы. Я слышала, как Кэм недавно использовала это слово.

— Ты же знаешь, что я студентка.

Он положил книгу на настил и качнулся в гамаке.

— Ты не просто студентка. Иначе ты бы меня не заинтересовала.