Эффект Лотоса

— Очень прямолинейно, — устав от перепалки, я встала и пошла в дом. В последнее время Дрю и я часто язвили. Не ссорились. Даже не спорили. Просто… раздражались, что ли.

Может, это было из-за предстоящих весенних каникул. Оставалось меньше недели, и я очень хотела уехать. Подальше от университета. От Кэм. От родителей.

От Челси.

Я почувствовала, что Дрю приближается ко мне сзади. Я ускорилась, почти подбегая к раздвижной двери. Он схватил меня за талию и оторвал от пола. Я взвизгнула, когда он развернул меня и прижал спиной к стеклу.

Пучок расплелся, и волосы, скользнув, закрыли лицо. Он крепко взял меня сзади за шею и наклонил мою голову. Он просунул колено между моими бедрами и раздвинул их, чтобы было легче просунуть руку под юбку.

Я прикусила губу, но не смогла сдержать глубокий болезненный звук.

Он замер в дюймах от моих губ, когда сказал:

— Если бы ты была внимательнее на парах, то уже бы освоила Закон эффекта[3].

Я сделала размеренный вдох, не в силах сдержать дрожь в голосе, когда его ладонь коснулась моей кожи и медленно поднялась выше. Жар сжигал меня изнутри.

— Может, я бы его освоила, если бы ты учил студенток, а не трахал их.

Когда Дрю ущипнул внутреннюю сторону моего бедра, достаточно сильно, чтобы остался синяк, у меня перехватило дыхание.

— Студентка, — подчеркнул он. — Может, тебе нужен еще один урок оперантной обусловленности[4].

Я сглотнула.

— Меня легко отвлечь, — ответила я, меняя тему. — У меня очень горячий учитель.

Но это не уменьшило охватившего его негодования. Сжав челюсти, он схватил меня за горло, а затем яростно поцеловал. Я уступила желанию, мне хотелось, чтобы он снова захотел меня.

Я знала, что мое поведение вызывает разлад между нами, но я не могла контролировать свои порывы. Я ехидно обвиняла его в связи с Челси. Для меня признаки были очевидны. Наряду с явным флиртом Челси, мне снова и снова снился один и тот же сон. Я стала параноиком и страдала от бессонницы. А сплетни ударяли по и без того больному месту.

По слухам, охота Челси за профессором оказалась успешной: родители Дрю не возражали против союза престижных семей.

Он прервал поцелуй.

— Я хочу только тебя.

Я заглянула ему в глаза, ища какой-то признак, что его слова были ложью. Если он чувствовал вину или был расстроен, то хорошо это скрывал.

По сравнению с большинством людей жизнь Дрю была волшебной. Богатый. Образованный. Привлекательный. Он ни в чем не нуждался, но ему все же удалось поставить все под угрозу. Как игрок, которому нужно ходить по краю, чтобы чувствовать себя живым.

— Я тебе не подхожу, — шокировано призналась я, когда он наконец оторвался от моего рта. Я никогда раньше не заявляла об этом вслух, но он должен был знать, что это правда.

Такие люди, как Челси и Дрю были просто на другом уровне. Так исторически сложилось.

Его голос смягчился.

— Я хочу только тебя, — повторил он.

Он не опроверг мое заявление. Он не мог. И в тот момент я поняла, что никогда не смогу быть ему парой, равной ему, точно так же как в детстве я знала, что никогда не буду такой, как Эмбер. Она сияла так ярко… пока ее свет не погас. Я пыталась существовать в его мире, но это было все равно, что пытаться вставить кубик в круглое отверстие. Слишком сильное трение. Фигура просто не вписывалась.

— Почему? — Я должна была знать. Почему я?

Он убрал волосы с моего лица, его взгляд скользил по моим чертам.

— Это свойственно человеку. Мы хотим того, что для нас плохо. Мы созданы для самоуничтожения.

В этот момент пузырь лопнул. Ворвалась реальность, отравляя мою безмятежность, блаженство, которое я обрела с Дрю. Он был прекрасным учителем. Закон эффекта. Мое поведение приносило мне лишь неприятные последствия.

Душу пронзила острая и ослепляющая боль. У меня было всего четыре варианта.

Изменить. Упростить. Добавить. Отрицать.

Моя ложь самой себе заключалась в следующем: если я неспособна измениться, значит сможет Дрю. Что он забудет о своей богатой жизни ради меня. Потому что наша связь была особенной — раньше ни один из нас никогда не испытывал таких сильных эмоций.

Я была наполовину права.

И когда его губы коснулись моих, мне снова стало хорошо. Темные мысли, настигающие меня, стали отступать.

Как всегда, стоило возникнуть когнитивному диссонансу, разум всегда находит способ исправить дисбаланс.

Глава 24 Доска убийств

Лэйкин: Сейчас

— Ребята, вы, должно быть, правда любите барную еду или… — Майк Риксон обрывает себя на полуслове, позволяя недосказанности тяжело повиснуть в воздухе.

Рис подхватывает, когда мы приближаемся к бару:

— У нас есть еще несколько вопросов к Торренсу.

— Его нет, — просто отвечает Майк. — Но когда я его увижу, то передам, чтобы он с вами связался.

— Спасибо, — благодарит Рис. — У нас также есть еще один вопрос к вам, относительно Коэна Хейса.