Эффект Плацебо

— Что слышал. Давид Агилар и есть Габриэль. После бойни за Южный его собирали по частям. Я увез его в Германию, там мы сделали ему новую внешность и новое имя.

— Он отец Тиффани?

Чарли позади меня испускает тяжёлый вздох. Петтифер кивает.

— Ты думаешь для чего все это? Он хотел вернуть собственного ребенка.

— Но… — теряюсь. Я ко многому был готов, но только не к этому. — Почему ты об этом рассказываешь? Это же бомба. Если Давид все сделал для того, чтобы об этом не узнали, то сейчас ты откровенно сдаешь его мне.

— Габриэль заигрался в короля. Его эго погубит и его самого, и окружающих. В частности, Тиффани. Знаешь, Киллиан, ты не особо мне нравился, — мужчина наклоняет голову и окидывает нас каким-то задумчивым взглядом. — Все это дерьмо было твоим сознательным выбором. А вот Тиффани не выбирала быть пешкой в бесконечных разборках. Но я не буду тянуть резину, это она расскажет тебе сама. У вас очень мало времени.

— Что ты имеешь в виду?

— Как ты успел заметить, мы с Габриэлем больше не работаем вместе. Я знаю, что ты искал информацию. А все из-за того случая с избиением Тиффани. Когда ее кинули под ваш забор. Ривера думает, что это моих рук дело. Но это был не я.

— Ты же контролировал этот вопрос.

Перебираю костяшками, а затем сжимаю ладони в кулаки.

— Да, но в машине были не мои люди. Это вскрылось намного позже. Я пытался объяснить Габриэлю, что под него роют, но тот не хотел слушать. Все, что касается его дочери, он воспринимал как личное оскорбление. И я его понимаю. Дети, пожалуй, единственное, что может заставить поступиться собственными принципами. Я ушел тогда. Потому что для меня было недопустимо, чтобы человек, которого я считал другом на протяжении многих лет, которого вытащил с того света, перестал мне доверять. А несколько дней назад он позвонил мне. Сам. Спустя два с лишним года.

Петтифер замолкает. Достает из кармана сигарету и протягивает мне. Качаю головой, ожидая продолжения, но уже понимаю, что оно мне не понравится.

— Адам Линдерман. Знаешь такого?

Ощущаю горечь во рту. Сука. Сука. Сука! Чувствую, как дергается рядом со мной Карим.

— Конечно. Он же организовал нашу встречу.

— А ты знаешь, что он был за рулём той машины, которая увезла Тиффани, когда ты получил это? — мужчина демонстративно обводит взглядом мою грудь, а меня взрывает. Я знал, что влез в петлю, когда согласился работать с ним. А этот ублюдок ее же и затянул. — Вижу, что нет. Адам работает на два фронта, Киллиан. Твоими руками проворачивает грязное дело, сталкивая вас с Ривера лбами. И Габриэль позвонил, когда узнал, что тот организовывает нам с тобой встречу.

— Он сказал, что не имеет прямого доступа к секретам Агилара.

— Ложь. Он всегда знал о Тиффани. Просто не понимал, кем она приходится Давиду. А теперь знает. Именно поэтому я здесь. Линдерман думает, что мы с Давидом на ножах. Именно поэтому организовал тебе эту встречу. Он отводит от себя подозрения. Но Агилар всегда на шаг впереди. Мои слова всё-таки осели у него на подкорке сознания, и он начал искать крысу. И нашел ее, когда тот заявился к тебе. Этот идиот настолько уверен в себе, что даже не думал о том, что его пасут.

— Почему Агилар сказал тебе встретиться со мной? Что ты должен передать?

— Потому что Линдерман готовит облаву. И тебе срочно нужно ехать. Габриэль привезет Тиффани. Только быстрее. Все нужно сделать тихо. Если остальные поймут, что у Агилара есть слабое место, то это начало конца. И пострадает твоя Барлоу.

Он быстро проговаривает адрес. Чарли и Карим бросаются к машине, а я и шага не могу сделать.

— Спасибо, — тяжело выдавливаю и протягиваю ладонь.

— Поторопись. Покажи этому козлу, с кем он связался.

Мужчина пожимает мне руку в ответ. И только тогда я срываюсь с места.

Тиффани

— Я, конечно, совсем тебя не знаю, но рискну предположить, что ты нервничаешь.

Вот уже минут двадцать мы едем по какой-то просёлочной дороге, окружённой деревьями. За все это время Габриэль не сказал ни слова. Он стучит пальцами по своему колену и постоянно поглядывает на часы. На город спустились сумерки.

— Тебе не кажется, что для приема врача как-то поздновато?

Бросаю взгляд на мужчину, который действительно сам на себя не похож. Постоянно вглядывается в лобовое и заднее стекло. Машина тонирована в круг, снаружи очень сложно понять, кто сидит в салоне.

— Габриэль!

Но в этот момент Мерседес резко тормозит. Мужская ладонь ложится на мое плечо, а возбуждённый голос выдает его волнение. В кои-то веки Габриэль Ривера нервничает. А значит дело плохо.

— Выходи, живо!

Жизнь с Киллианом научила меня тому, что нужно без лишних вопросов выполнять, когда требуют. Это может спасти жизнь в критической ситуации.

Распахиваю дверь и оказываюсь на свежем июльском воздухе.

— Давай, Тиффани, — его ладонь цепляет мою и ведёт по направлению к машине, которая спрятана от посторонних глаз в тени деревьев.

— У меня какое-то непрекращающееся чувство дежавю.