Эффект побочки

– Вот именно…– бесцеремонно перебил я. – Нужно показать, что ты это ты, но в тоже время и не совсем ты. Сейчас ты потерян обескуражен тем, что происходит. Ты в прострации и полной растерянности. Вот таким ты им можешь пригодиться. Не забывай, что это эксперимент, и, возможно, всё это сделано ради очередного фурора в научных кругах.

– Нас слушают? – Вождь настороженно повёл глазами.

– Вряд ли…но камеры здесь точно установлены. Как минимум, нас снимают.

– Значит они видели, что я тебя расколол?

– Скорее всего нет…они бы сразу же здесь появились. Они просто утратили бдительность…

– Хорошо, если так…а если тебя просто списали? – Вождь ткнул в меня трубкой.

– Если даже и так, то они бы вывели меня из игры. Сейчас не двадцатый год и мы не в Батумской тюрьме.

– И на кого же ты собираешься работать, оставаясь здесь? – Он смотрел на меня, чуть склонив голову на бок, смотрел пристально, чтобы увидеть ответ ещё до того, как он слетит с уст.

– Пока будем делать вид, что ничего не случилось. Я продолжу работу на них, но…

– Нет! – оборвал меня его грубый баритон. – Или ты с этой минуты работаешь на меня, или прямо сейчас собираешь монатки и проваливаешь из палаты. В противном случае, я завершу то, что не доделал. Да, или нет?!

Глаза Вождя высверливали во мне дыры, выжигали глазницы, плавили мозги. Они не давали мне времени на размышление. Короткий вопрос подразумевал лишь один вариант ответа из двух, и каждый из этих вариантов, будто пуля в барабане револьвера, мог разнести на куски мою будущую жизнь.

– ДА!

***

Вот так! В первый раз за всю мою карьеру я оказался перевербованным. Даже в страшном сне я не мог себе представить, что такое может произойти, и уж тем более за какие-то полчаса. За несколько минут, Вождю удалось получить от меня ответ. Это было не просто слово «Да», это был контракт, подписанный сторонами и заверенный гербовой печатью. Это был контракт с дьяволом. Сказав «Да» одной стороне, я автоматически говорил «Нет» другой. Я говорил «Нет», той, с которой шёл бок о бок двадцать лет, за которую рисковал жизнью, той которой принёс немало пользы за эти годы.

Но в этот момент я не чувствовал себя предателем. Меня предала она!

Это она изменила мне, оставив в смертельной опасности, забыв обо мне, будто меня и не было.

Это она отплатила мне чёрной неблагодарностью за всё то, что я для неё сделал.

Я не чувствовал себя изменником. Я просто поменял работодателя. Теперь я буду работать на того, кто в своё время возвысил эту Контору, сделал её грозной и сильной.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПРОГУЛКА

Глава 1. Любовный многогранник

Мы продолжили жить обычной жизнью пациентов больничной палаты. Я продолжал мысленно составлять никому не нужные отчёты. Только теперь эти отчёты не были настолько откровенными. Мне так же пришлось переписать те двадцать страниц, которые продолжали храниться в моей голове.

Вождь продолжал путешествовать по сети, только сейчас он делал это с ещё большей страстью и азартом. Его путешествия стали менее хаотичными и пролегали по более менее выверенному маршруту. Вождь вырабатывал стратегию, которая, рано или поздно, должна была вылиться в план действий. Он уже почувствовал вкус этой новой жизни, и вместе с ним ощущение опасности её потери. Ни тогда ни сейчас, он не собирался никому отдавать свою ценную жизнь, и уж тем более позволять, чтобы ей кто-то управлял. Сейчас он вцепился в жизнь с удвоенной хваткой, благо его тело стало моложе на двадцать лет.

Поэт продолжал воздыхать над Аней и задаривал её одами, которые выходили из него, как напечатанные листы из лазерного принтера. Чувства Ани были взаимными, и она буквально пропадала под чарами гения. Самая эрогенная зона у женщины, это уши, и Поэт, как никто другой умел находить кратчайший путь в эту зону. Ласкающими и филигранными фразами он нащупывал точку G, и мягко массируя её проникновенными стишками, доставлял ей множество бесконтактных оргазмов.

Была лишь одна проблема в их отношениях. Этой проблемой были лексика и говор молодой пассии. Для Анечки, это собственно проблемой и не являлось, но для чувствительной к словам натуры Поэта, это стало просто катастрофой. Но как тонкий и интеллигентный человек, Саша быстро придумал, как замазать эту грозящую стать пропастью, трещину. Он просто не давал Анечке говорить, пресекал любую её попытку что-то произнести, изящным движением поднятого вверх пальца. Вскоре понятливая Анечка выучила этот жест и стала реагировать на него автоматически, подобно собаке Павлова. В качестве же нравоучительного наставления, Поэт предоставил вниманию возлюбленной очередной стих.

«Молчи, красавица! Прошу тебя, молчи!

Замкни уста ты на замок волшебный,

Ты в милый взгляд и жесты лучше обличи,

Души твоей тревожные томленья.

В молчании твоём и тайна и обман,

Туман…вуаль на милый лик одета,

Молчи любовь, и будет вечен сей роман,

И не ослабнет цепь влечения поэта!»