Эффект предвидения

Старуха приближалась. Вот она вытащила что-то из складок своей черной одежды и, почему-то беззвучно шевеля губами, протянула ей.

– Возьми. – Голос наконец прорвался, старуха улыбнулась зловещей улыбкой. – Ты забыла. Наташечка.

И положила на одеяло вчерашнюю фотографию.

– Я тебя прождала весь день, а ты не пришла. Как же так, Анечка? Я больной, старый человек и очень, очень одинока. Твое общество могло бы меня хоть немного развлечь…

Она еще что-то говорила, но Аня ее уже не слышала. Лицо старухи заволоклось темным туманом, звуки отступили – глубокий обморок спрятал Аню от кошмара.

Границы между обмороком и сознанием не оказалось. Когда Аня открыла глаза, та же обморочная кромешная темнота и глубокая тишина встретили ее наяву.

Где она и что с ней случилось?

Ну да, приходила старуха. Вернула утраченную фотографию.

Но почему так темно? Ведь горел свет, это она точно помнит, а теперь…

Или она умерла? Старуха ее убила?

Или весь этот кошмар ей приснился?

Аня пошевелилась – во всяком случае, двигаться она может, – провела рукой возле себя – поверхность оказалась мягкой и ворсистой. Значит, лежит она на кровати, поверх одеяла.

Ну конечно, это был только сон. Как вчера.

Аня включила бра. Когда глаза привыкли к свету, она увидела на одеяле светлый прямоугольник. Аня осторожно дотронулась до него пальцами и тут же отдернула руку – вчерашняя старая фотография лежала перед ней. Все происходило на самом деле, никаких сомнений быть не может.

Снова снизу донесся стук. Но он был где-то далеко, в районе библиотеки. Пока он не приблизился, нужно бежать, бежать из этой квартиры.

Аня вскочила и бросилась в прихожую.

На этот раз выключатель в прихожей нашелся сразу, но никак не открывался замок. Руки дрожали и не слушались. Наконец дверь поддалась. Аня распахнула ее – на лестничной площадке горел свет. Это ее несколько ободрило. Она даже смогла догадаться захватить туфли и куртку, прежде чем выскочить из квартиры и захлопнуть дверь.

Первый этап спасения пройден – она перехитрила старуху, сбежала, сбежала. Та, наверное, мечется по пустой квартире, ищет Аню, а ее-то и нет. Теперь нужно спуститься вниз, там, на улице, кошмар рассеется, перестанет быть кошмаром. Если только… Если только удастся спуститься вниз и выйти на улицу, если только старуха сама не перехитрила ее и не ждет на четвертом.

Аня надела туфли и куртку прямо на ночную рубашку и спустилась на несколько ступенек вниз.

На четвертом этаже свет не горел. Так и есть, так и есть, старуха ее перехитрила, выжила из квартиры, чтобы легко справиться с ней здесь, на своей территории.

Страх и отчаяние овладели Аней настолько, что слезы выступили из глаз. Путь к спасению был отрезан, отрезан темнотой, отрезан ужасом, ожидавшим ее впереди. Конечно, старуха притаилась там, в этом кромешном мраке, притаилась и ждет, охраняя вход в спасение. Она не даст ей уйти, призраки злы, мстительны и безжалостны, а она, без сомнения, призрак, теперь это стало окончательно известно. Потому что как бы она тогда попала к ней в квартиру? Чего она добивается? Может быть, она родственница этой убитой девушки и хочет приобрести ей подружку? Вероятнее всего. Тогда она точно не отступится, пока не умертвит. Глупо было думать, что ей удастся так просто убежать.

Но что же теперь делать?

В квартиру возвращаться невозможно, выйти тоже нельзя.

Аня опустилась на ступеньки и долго сидела, напряженно прислушиваясь и всматриваясь в темноту, готовая в любой момент вскочить и броситься бежать (вот только куда – вверх или вниз? Ни туда ни сюда нельзя). Но пока все было тихо. Граница света и темноты не нарушалась ни вкрадчивым движением тени, ни колыханием черных призрачных одежд, ни другим каким-либо шевелением, она была ровной и неизменной.

Сколько так ей придется сидеть? Скорее всего, до утра, пока темнота не рассеется и не загонит в ночь свои привидения.

Но ведь первый раз старуха остановила ее днем? Значит, она может выходить и при свете? Призраки днем не появляются. Как же тогда?…

На четвертом этаже щелкнул замок. Аня вздрогнула и вскочила со ступенек, ожидая новой ужасной встречи. Но шаги, явственные, совершенно отчетливые шаги живого человека, торопливо направились вниз.

Что же это значит? Почему старуха изменила тактику? Куда она пошла?

Хлопнула дверь подъезда.

Вот уж совсем непонятно. Ушла? Или это не старуха? Но кто тогда? Кто-нибудь из строителей? Ну чего им по ночам бродить? Вряд ли они ночуют в квартире, скорее всего, уходят домой. Да и шаги легкие и на старушечьи, кстати, не очень похожи. Но если в этой квартире никто не живет, кроме… ну да, старухи-призрака, кто тогда мог выйти?

Аня немного послушала тишину и снова опустилась на ступеньки. Прошло еще какое-то время. Может, час, может, и минут пятнадцать, ей трудно было сориентироваться. Все было тихо – двери больше не открывались, никто не выходил, не возвращался. Она почувствовала, что очень замерзла, и напряженное тело устало, а ноги затекли.