Эффект присутствия

Маштакова удивляло, что, имея на руках такой сильный козырь как видеозапись, на которой око государево неформально общается с лидерами ОПГ, Коваленко сдался без боя. Миха допускал, что существовали какие-то иные, неизвестные ему обстоятельства, не позволившие Виктору Петровичу пустить компромат в ход.

Но теперь, когда ушло в суд уголовное дело по обвинению Андрейки Рязанцева, судьбу которого ломал через колено тот же Трель, Маштаков счел необходимым поговорить с заместителем прокурора относительно видеокассеты. В конце концов, Миха тоже немало рисковал, вписавшись в авантюру с наблюдением за домом Катаева.

Навещать Коваленко в больнице было не совсем удобным, но любой другой вариант приводил к затяжке во времени. Выключив компьютер, свет и обогреватель, Маштаков закрыл кабинет и спустился в дежурку. Узнав там, что в ближайшее время в сторону медсанчасти оказии не ожидается, он быстрым шагом двинул к троллейбусной остановке.

К вечеру похолодало, резкий северный ветер посвистывал недружелюбно, гнал белесую поземку, завьюживал, порывисто толкал в спину, хорошо еще, что попутный выдался. На очищенном от снега прямоугольном подиуме остановки в неоновом пятне света, падавшем от фонаря, пританцовывала, стуча одним сапожком об другой, тоненькая девушка в короткой желтой куртке с капюшоном. Она обернулась на приближавшееся к остановке похрустывание шагов по заснеженному тротуару, потерла варежкой щеку и улыбнулась. Это была дознаватель Олеся Семёркина.

— Здравствуйте, Михаил Николаевич, — сказала она приветливо.

— Приветствую, — ответил Маштаков, с удивлением отмечая приязненный тон девушки, а также то, что она запомнила его имя и отчество.

— Как дела? — спросил он, чтобы не молчать.

Семёркина пожала плечиками:

— По-разному. Сегодня вот материал по нашему с вами Деду Морозу в прокуратуру отправила.

— Понял, буду там его ловить.

— Деда Мороза? — по наивной интонации девушки Миха не сумел определить, шутит она или спрашивает серьезно.

— Материал, конечно.

— А с Дедом Морозом глухо? Никого похожего не установили?

— Нет, — у Маштакова отсутствовало желание развивать тему, по этому сообщению он после новогодних праздников не работал.

С учетом того, что пострадавшая написала заявление об отсутствии претензий к напавшему на нее мужчине, смысла заниматься материалом не имелось. Зачем работать на корзину? Все равно прокурорский следователь вынесет постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Правда, до настоящего времени встречное заявление лежало в левом ящике Михиного стола, он специально не приобщил его к материалу, чтобы не потерялось, намереваясь вручить в руки конкретному следаку.

«Кстати я эту Олесю встретил, — подумалось Маштакову. — Завтра надо обязательно заяву в прокуратуру закинуть, а то они сгоряча возбудятся, а нам потом расхлебывать».

— Хожу вот теперь и трясусь, вдруг какой дурак нападет, — сообщила Семёркина.

— Наш, похоже, только раз в год активизируется, — неубедительно успокоил девушку Миха.

Чувствуя непонятную неловкость, он шагнул на проезжую часть дороги, вглядываясь в конец улицы. Привычного громоздкого контура кабины троллейбуса на горизонте не виднелось.

— Не едет?

— Скоро будет, — Маштаков рукой указал на подрагивавшие провода троллейбусной линии.

Такой способ приближения рогатого общественного транспорта он освоил еще в школьные годы.

— Ой, а мне Марина Сергеевна столько про вас рассказала, — в голосе Семеркиной не скрывалось восхищение. — А вы правда раньше в прокуратуре работали?

— Пра-авда, — Миха ответил на нелюбимый им вопрос односложно.

Обычно следующим следовал: «А почему вы в милицию перешли?»

На это Маштаков отвечал с многозначительной задумчивостью: «Видишь ли, Юра…» Смотревшие многосерийный телефильм «Адъютант его превосходительства», жутко популярный в семидесятые годы, понимающе улыбались на этот предельно конкретный ответ. Но таковых было меньшинство. Реакция остальных напрямую зависела от коэффициента деликатности интервьюера.