Эффект присутствия

«Молодому парню жизнь калечат, а я вместо того чтобы помочь, рефлексирую! Разве не трус?» — разозлился на себя Миха.

Пульмонология располагалась на третьем этаже. Маштаков прошел в отделение, раньше ему тут бывать не приходилось, но планировка всех отделений медсанчасти была типовой, поэтому он сориентировался без труда. Подойдя к посту, он предъявил удостоверение сидевшей за стеклянной перегородкой дежурной медсестре и спросил, в какой палате может найти больного Коваленко Виктора Петровича.

— А вам зачем? — деловито поинтересовалась сестра, перекатив языком за щекой леденец.

В пульмонологическом отделении, в отличие от травмы, нейротравмы и реанимации милиция была редким гостем.

— По служебной надобности, — Миха ответил коротко и предельно серьезно.

Медсестра проводила оперативника в конец коридора, постучала в дверь палаты под номером два и, не дожидаясь ответа, заглянула.

— К вам из уголовного розыска.

— Что такое?! — услышав громкий удивленный возглас, скрип кровати, а затем шарканье тапочек по линолеуму, Маштаков понял, что заместитель прокурора, хвала аллаху, не лежит под капельницей.

— Разрешите, Виктор Петрович? — Миха шагнул за порог палаты с замиранием сердца, как на экзамен.

— Маштаков? — Коваленко озадачился. — Вы как тут? П-проходите…

— Благодарю, — оперативник тщательно вытер ноги о коврик и огляделся.

Зампрокурора занимал люкс, небольшой по площади, но оборудованный всем необходимым. Кроме кровати и тумбочки, полагавшихся обычным больным, наличествовали два стула, кресло, а также холодильник «Свияга», на котором стоял маленький телевизор Sony. В коридорчике слева от входа имелась дверь, ведущая в помещение с удобствами.

Коваленко был в тренировочных брюках и белой футболке, обтягивающей плотный торс. Как всегда аккуратно причесан, редкие рыжие волосы в положенном месте, над правым виском разделяла линейка пробора. Без привычных узких очков в золотой оправе внешность теряла в значительности, а провалившиеся, близорукие глаза казались растерянными. Вообще, он заметно спал с лица, в связи с чем не так выделялся острый птичий нос.

По своему обыкновению заместитель прокурора руки не протянул, правда, предложил присесть, пододвинув стул.

— Слушаю вас, — манера общения у Коваленко осталась прежней; экономя время, он сразу норовил взять быка за рога, будто в коридоре выстроилась очередь из посетителей.

Миха, расстегнув куртку, осторожно опустился на край стула.

— Как здоровье, Виктор Петрович? — поинтересовался для порядку.

— Не дождетесь, — модной заготовкой ответил Коваленко и сел на скрипнувший под ним второй стул, оставив мягкое кресло свободным. — Слушаю.

— Вы меня извините, Виктор Петрович, что я набрался наглости к вам в больницу заявиться, — Маштаков мялся, не зная, с чего начать.

— Уже извинил. Давайте по сути.

Мысленно перекрестившись, Миха бросился в разговор, словно в холодную воду.

— Виктор Петрович, я по поводу той видеозаписи, которую сделал по вашему поручению… Помните?

Реакции не последовало, зампрокурора сверлил посетителя немигающим взглядом, оказавшимся настолько тяжёлым, что оперативник заерзал на сиденье.

— Сегодня ушло в суд дело по нашему сотруднику Рязанцеву. Он обвиняется в превышении служебных полномочий с насилием. Дело это, на мой взгляд, да и не только на мой, полностью дутое. За десять лет работы в Остроге таких дел по милиционерам не было. Рязанцев мой напарник, мой товарищ… Он простой русский рабочий парень, в органы пришёл, чтобы бороться с преступниками… У него пожилая мать… Три месяца он сидит под стражей… Мы думали, что его арест просто акция устрашения, что новый прокурор так демонстрирует милиции силу и власть… Акция удалась, мы трепещем… Дело — в суде… Что дальше? Реальный срок? Искалеченная из-за чьих-то амбиций судьба? А в то же время бандит Рожнов, ранее судимый, активный член катковской ОПГ, обвиняемый в вымогательстве и ещё по двум статьям, отпущен под залог…

— Кто утвердил обвинительное по Рязанцеву? — Коваленко прервал эмоциональный монолог Маштакова.

— И.о. зампрокурора Кораблёв.

— Понятно, — едва заметно кивнул Виктор Петрович.

Миха ждал развития реплики, её не последовало. Коваленко, по всей видимости, настроился работать только на приём.

— Инициатор и вдохновитель этих побед — прокурор города Трель, — раздражаясь от отстраненности собеседника, продолжил Маштаков. — В сентябре я передал вам видеокассету, на которой он целуется в десны с бандюками. Думаю, вы мне ставили задачу не для того, чтобы положить кассету на дальнюю полку. Я прошу вас, Виктор Петрович, сказать мне, когда будет реализовано это видео. Не можете назвать точные сроки, назовите, пожалуйста, хотя бы приблизительные.

Он замолчал. За спиной у заместителя прокурора завибрировал пластмассовым корпусом холодильник, мерно задрожал стоявший на нем телевизор, задребезжала чайная ложечка в чашке, оставленной на холодильнике.

— У вас всё? — поинтересовался Коваленко.

Миха утвердительно склонил голову: «Так точно». После того как он выговорился, колотивший его мандраж сменился азартным возбуждением.