Эффект присутствия

Придерживаясь изобретенной им системы, Петрушину удавалось избегать запоев. Он не срывался с нареза уже побольше года, аж с декабря девяносто восьмого, в связи с чем оставался довольным своим поведением. Валера, как и Маштаков, был приписан руководством к так называемой «группе риска», ежеквартально с ним проводил беседы штатный психолог УВД, которому Петрушин вешал на уши лапшу относительно своего образа жизни. Кроме того, с той же периодичностью Валера предъявлял для проверки тетрадь индивидуальной подготовки заместителю начальника УВД по личному составу и кадрам. Психолог и кадровик отмечали незначительную, но в целом положительную динамику поведения в быту капитана милиции Петрушина.

В июле Валере стукнул сороковник, до минимальной выслуги по смешанному стажу ему оставалось четыре с половиной года. Он поздно пришёл в милицию, почти в тридцать лет. После восьмилетки, техникума транспортного строительства и службы в Советской армии Петрушин трудился фрезеровщиком на электромеханическом заводе. Работал по четвёртому разряду, пока в конце восьмидесятых оборонка не задышала на ладан. Неожиданно кончились заказы, начались простои, зарплату сперва стали выплачивать не вовремя, а потом и совсем перестали давать, пошли сокращения. Валера, как и все заводские нестарые мужики, ходил дежурить в ДНД[107], за это полагались отгулы. В одно из дежурств узнал от начальника штаба дружины, что из заводчан набирается рабочий отряд содействия милиции. Сокращенно именовавшийся РОСМом, а в народе непонятно почему — черной сотней. За росмовцами сохранялась средняя заработная плата по месту работы. Петрушин поступил в РОСМ, откуда спустя год перевёлся в батальон патрульно-постовой службы, а ещё через полгода — младшим инспектором в уголовный розыск, где прижился. Впоследствии получив заочно среднее милицейское образование, был назначен на офицерскую должность оперуполномоченного. В межрегиональном отделении по раскрытию умышленных убийств Валера трудился семь лет. Пиком его карьеры стала должность старшего опера по особо важным делам, но потом её забрали в областной аппарат, и он стал просто старшим опером. Периодически Петрушин показывал приличные результаты раскрытия преступлений по своей линии, а временами — холостил. Как рыба в воде чувствовал себя в среде маргиналов, основной клиентуры их подразделения. Сослуживцы никогда не видели его в милицейской форме — в погонах, в кителе мышиного цвета и брюках с красным кантом. Ражего, цыганистого, с запущенными чёрными усами и отёкшим лицом его гораздо легче было представить сутулящимся у шаткого столика пивной перед двумя-тремя кружками «жигулёвского» и разобранным на мятой газетке вяленым лещом.

Убийство Зябликова и Калинина было совершено на обслуживаемой Валерой «северной» зоне города, поэтому оперативно-поисковое дело пришлось заводить ему. Обычно заведение ОПД откладывалось оперативниками до десятого, последнего по ведомственному приказу дня после совершения преступления, когда становилось ясным, что раскрыть его по горячим следам не удается. Но сейчас дожидаться крайнего срока не стали, потому как предпосылок поднять двойной огнестрел в короткие сроки не имелось, да и начальство теребило, обоснованно отнеся преступление к категории резонансных. В оперативно-поисковом деле, аккумулировавшем все результаты работы, пока преобладали справки и рапорты участковых и оперов, составленные по результатам проведённых поквартирных и подворных обходов. До сих пор в деле отсутствовали копии необходимых следственных документов, в частности Петрушин так и не сумел выбить из Бори Винниченко копию протокола осмотра места происшествия, Боря до настоящего времени не собрал подписи всех участников процессуального действия и каждый раз зло огрызался, когда Валера спрашивал с него протокол. Под грифом «секретно» в ОПД, кроме собственно постановления о его заведении и плана ОРМ[108], имелись пока только две агентурных записки. Одну составил начальник РУБОПа Давыдов, вторую высосал из пальца сам Петрушин, оперативных позиций в бандитской среде не имевший. Его агентура была другого пошиба: уголовное отребье, дешёвые проститутки, полубомжи. Из рубоповской информации следовало, что убийство организовано лидером одной из территориальных ОПГ, ранее неоднократно судимым Калачёвым В. Д. из-за раздела сфер экономического влияния. Впрочем, конкретики документ не содержал, Давыдов попросту не доверял профессионалам МРО, считая, что имеет для этого достаточные основания.

На предпраздничный день шестого января Валера запланировал работу с документами, нужно было привести бумаги в порядок. Птицын десять раз на дню требовал от него проанализировать кипу разношёрстного справочного материал, написанного неразборчивыми почерками, и составить внятную справку-меморандум по результатам первоначальных оперативно-следственных действий. Работа по заказному убийству предполагала большой объем документирования, чего Петрушин, как и большинство розыскников, не выносил.