Эффект присутствия

Шустров закусил губу, глядел исподлобья. Понимал отчетливо реальность угроз, которые с издевочкой отвешивал по пижонски прикинутый прокурорский чин. За два с половиной месяца, остававшиеся до истечения неотбытого срока наказания, сто раз менты могут состряпать любые бумаги, с них станется.

Битый жизнью бродяга видел три дорожки, лежавшие перед ним. По одной можно буром ломить напрямик, продолжать блажить за ментовский беспредел, бесноваться. Этот путь — самый короткий, через пять шагов упрешься рогом в стену, которую не прошибешь. Можно свернуть на правую развилку и в молчанку поиграться, характер показать, результат окажется таким же, только мусоров раздраконишь поменьше, не так лютовать они будут. Ну а третий путь — налево пойти и коня там потерять, однако попробовать голову спасти.

Эта дорога самая извилистая и долгая, через чертополох, через колючий чапыжник продираться по ней придется…

— А можно, я это самое… как его, — Шустров выдавливал из себя слова трудно, будто из старого тюбика — засохшую зубную пасту. — Можно я не буду совершать, эти, как их… мелкие хулиганства?

Обладавший хорошим чувством юмора Кораблёв оценил нечаянную шутку, кивнул с ободряющей улыбкой:

— Мы только этого и добиваемся. Правда, Сан Саныч?

Начальник ОУРа, сосредоточенно размачивавший в стакане каменный пряник, за этим занятием нить беседы потерял, однако на обращение отреагировал немедленно.

— Это наша конституционная обязанность.

Исполняющий обязанности заместителя прокурора нарастил темп. Каждый свой тезис он сопровождал ударом указательного пальца по столу.

— Первое — немедленно увольняешься из супермаркета! Второе — говоришь подельнику своему, Камышу, чтобы тоже увольнялся на хрен! Третье условие тебе товарищ майор с глазу на глаз шепнет. Я правильно говорю, товарищ майор?

Борзов, без подсказок въехавший в ситуацию, с охотой кивнул. Лишняя вербовка никогда не мешала, а в нынешние трудные времена, когда треть подразделения составляла зелёная молодежь, тем паче.

— Ну а вы, это самое, потом-то меня не кинете? — судя по наполовину утвердительной интонации, карманник уже занёс ногу, чтобы перешагнуть через порог.

Кораблёв, не мигая, смотрел в глаза своему визави.

— Слово.

Шустров скорбно выдохнул:

— Ну давайте как вы говорите делать. Только, это самое, не забудьте потом. Обещали…

— Мы с тебя, Костя, тоже ведь расписок не берем, — жуя размякший пряник, вернулся в разговор Борзов. — Даже не требуем, чтоб ты под запись в своих фокусах-покусах в «Грошике» признался. Или напишем как все было, чего уж?

— Не, — Шустров протестующе выставил перед собой узкие ладошки, — на кой мне лишний гемор? Вы и так всё знаете.

Кораблёв потому и не предлагал грузчику с богатым криминальным прошлым этого условия, понимал — оно для него неприемлемо.

— Александр Михайлович, разрешите, я по делам отлучусь? — начальник ОУРа не переставал подчеркивать высокое должностное положение своего гостя.

— У нас совещание по убийству в половине третьего. Не забыл? Не опаздывай.

— Как можно? Через пятнадцать минут — как штык! — Борзов, дернув за ручку, проверил, закрыт ли сейф, сдернул с плечиков камуфлированную куртку, резко сунул руки в рукава, чертыхнулся, одну руку вытащил наружу вместе со свернутой в клубок шерстяной шапкой, натянул ее на голову и вылетел в коридор.

Саша вынул из «дипломата» бланк объяснения на имя прокурора города и красивым почерком стал заполнять графы анкетных данных опрашиваемого. Объяснение ожидаемо оказалось пустым — не знаю, не видел, не помню, не делал. Но и эти несчастные десять строчек Шустров вычитывал невыносимо долго, в каждом слове ища подвох. Кораблёв в это время курил у окна и размышлял, достаточную ли цену заплатят жулики, обидевшие его невесту, не отделаются ли они лёгким испугом. И в итоге внушил себе, что синица в руках предпочтительнее. Оба крысятника лишались работы, найти новую по нынешним временам не так-то просто. Шустров заработал административное взыскание, теперь он висит за одну ногу. Как известно, нет наказания тяжелее, чем его ожидание. Это ведь обещать Шустрому легко, мол, в два счета отправим тебя, зёма, досиживать неотбытые десять месяцев. В суде подобные представления проходят со скрипом, на первый раз судья вполне может ограничиться предупреждением, а в марте истечет срок, в течение которого можно предъявлять претензии к лицу, досрочно освободившемуся. Да и документы в суд готовят сотрудники милиции общественной безопасности, а не криминальной. Значит, снова придется обосновывать необходимость этого телодвижения, тратить время, которое на вес золота. Еще один плюсик от такого расклада — реверанс в сторону уголовного розыска, после неприятной истории с Казанцевым он лишним не будет. Пусть парни закатают Шустрова в «корки»[144], пусть сотрудничает.

«Все правильно делаю», — ставя точку в своих сомнениях, Саша раздавил в пепельнице дотлевший до фильтра окурок.