Эффект присутствия

— В прокуратуру области поступил сигнал, что расследование по уголовному делу производится ненадлежащим образом, — бесцветным голосом ответил зональный прокурор. — После совещания я проверю в милиции ОПД, потом в прокуратуре изучу уголовное дело. Завтра утром мне докладывать о результатах проверки руководству.

Обращения по имени, по отчеству Саша, разумеется, не удостоился.

«Как они все любят это магическое слово — руководство, — зло подумал он, прикидывая, где бы ему лучше присесть. — Впечатление такое, будто этот сушеный богомол во вражеское логово прибыл».

— Р-разрешите, то…т-товарищ п…п-подполковник? — из тамбура заглянул Сутулов, преувеличенно предупредительный.

— Проходите.

Кабинет стал быстро заполняться сосредоточенными людьми в дешёвой гражданской одежде и в неказистой форме мышиного цвета.

Часть третья

1

12 января 2000 года. Среда.

11.00 час. — 12.15 час.

Стрелу забили ровно на двенадцать возле автосервиса. Место для разговора с учетом ситуации подходило идеально. Спорный вопрос наличествовал, но остро не стоял, поэтому мясни[145] не ожидалось. Эстакада, с одной стороны — самая окраина города; движение — только мимо по окружной, и то неинтенсивное, в основном транзит. Всё на виду, как на блюде, и лишних глаз с ушами нет. А с другой стороны, городская черта, не надо по заснеженным проселкам черти куда в лес переться.

Инициатором встречи выступил Серега Рубайло, он порывался увидеться накануне, но Смоленцев отговорился занятостью по работе. По телефону Рубайло конкретно обозначил тему — доля в автосервисе, принадлежавшая покойному Зябликову, должна быть переписана на Светку, его вдову, причем оформлять бумаги нужно прямо сейчас, пока не остыло. Дима Смоленцев в силу своего характера отреагировал сдержанно. Рубайло, атаковавший его цветистыми фразами о братанской идее и справедливости, не уловил ледяных ноток в голосе кента, после того как была озвучена мысль о переделе. Серега был на кураже, третьи сутки после того, как подорвал из спецприёмника, не просыхал. С глумливым смешком, вроде в шутку, предостерег он Смоленцева от искуса слить его ментам. Димка не повелся на провокацию, в грудь себя копытом стучать не стал, рассудив, что возвращение Рубайло на несколько дней в камеру сути дела не изменит, только породит новые разборки. По понятиям выйдет, что Смоленцев, получивший отсрочку с помощью мусарни, со всех сторон неправ. Используя такой косяк, Серега сможет поднять ставки и в качестве компенсации затребовать кусок уже из Димкиной доли.

Зато с Рипке Смоленцев сразу поделился плохими новостями. Тот не преминул напомнить свои слова, сказанные весной прошлого года Димке, когда тот решил ввести Зябликова в состав соучредителей. «Это сулит проблемы бизнесу», — предупреждал тогда дальновидный Раймонд. Смоленцев выслушал упрек молча, укор был справедлив от и до. Рипке поинтересовался, выяснил ли Дмитрий у вдовы Зябликова, уполномочивала ли она Рубайло вести переговоры. Смоленцев, тяжко вздохнув, пояснил, что сделал это первым делом. Света заученно ответила, что Сережа ей сказал: «Так будет лучше». Убедить в обратном женщину не удалось, после смерти мужа она пребывала в прострации.

— Всё ясно, она — марионетка, а этот твой, как его, Рубайлов — кукловод, — сделал вывод Раймонд.

— Рубайло, — машинально поправил Смоленцев. — Рубайло — его фамилия.

— В данном случае это не принципиально. — Рипке указательным пальцем возвратил сползшие к кончику носа очки на место, к переносице. — Принципиально — насколько серьезны его намерения. Он вообще-то вменяем?

Дмитрий покачал стриженой под ноль лобастой головой: нет, Серёгу Рубайло таким словом не назовешь.

— Это плохо, — сказал Раймонд, снял очки, подышал на стекла и стал старательно протирать их носовым платком.

Без привычных очков в стальной оправе бледное лицо его приобрело беззащитный вид. Смоленцев подумал, что Рубайло не воспримет всерьёз очкарика Рипке, не станет выслушивать его аргументы о том, что партнерство Зябликова носило формальный характер, что в предприятие Рома не вложил ни рубля и вообще собирался выйти из состава учредителей. Кто-то третий, авторитетный должен выступить третейским судьей в споре. У Димки мелькнула мысль, что Раймонд обратится за помощью к своему боссу Катаеву.

— Сергея Альбертовича нельзя вписывать, — Рипке уже просчитал, куда приведет подобный ход. — Создастся превратное впечатление, что у него имеется меркантильный интерес в разделе имущества убитого Зябликова. Босс скоро развернет предвыборную кампанию в ЗС, афишировать связь с криминалом ему нельзя.

В Смоленцеве начинало закипать раздражение к головастику Раймонду.

«Превратное впечатление… Меркантильный интерес… Трендеть — не мешки ворочать», — Димка ощутил приступ отчаянного одиночества.