Effloresce (ЛП)

- Эй, я не жалуюсь.

Рэй слегка шлепает его и наблюдает, как он снова надевает чистые перчатки, очищает кожу, а затем начинает мягко бинтовать ее бедро. Кожа нежная, немного покраснела, но там нет ничего, с чем нельзя было бы справиться. На самом деле она удивлена тем, какой слабой была боль.

Теперь она чувствует искушение ощутить ее снова.

Он убирает все с подноса, вытирает его и с отработанной легкостью убирает оборудование. Затем срывает перчатки и серьезно смотрит на нее.

- Так. Тебе нельзя напрягаться следующие несколько дней. Повязку можно снять через три-шесть часов, а после можешь помыть ее небольшим количеством мыла и теплой воды. Потом нанеси это, - он протягивает ей эстетичный черно-красный тюбик с лосьоном, украшенный символом «Татуировок Первого Ордена».

- Это небольшая татуировка, но просто ради осторожности: никаких физических упражнений, не ложись на татуировку, ни боком, ни прямо…

Слова вырываются у нее изо рта прежде, чем она понимает, что именно говорит.

- То есть ты будешь удерживать меня на спине?

Он запинается, темные глаза искрятся, загораются. Очень долго он смотрит на нее этими глазами, а потом откидывает ее голову назад, взяв за подбородок, и на губах появляется дьявольская улыбка.

- Мне следует чаще делать тебе татуировки, если после этого ты становишься такой горячей.

Рэй весьма кокетливо улыбается в ответ, раздвигая ноги в кресле.

Это приглашение. Требование.

Его взгляд машинально перескакивает на белое кружево, посередине скользкое и слегка прозрачное от ее возбуждения.

- Обычно это не идет в комплекте с татуировкой, - бормочет Бен, но затем опускается на колени перед креслом и притягивает ее к себе, зацепив руки под ягодицами. Он осторожно кладет ее ноги себе на плечи, стараясь держаться подальше от татуировки, хотя она украшает внешнюю часть ее бедра.

Она уже задыхается, глядя на него, сдвигающего ее трусики в сторону, и опираясь на локти.

- Кричи, если нужно, - с ухмылкой говорит он, но прежде чем она успевает ответить, опускает голову и касается ее своим порочным языком.

Почти сразу же она выгибается дугой, и он нажимает одной большой рукой на нижнюю часть ее живота, чтобы удержать на месте.

Его губы, его язык… лучшее слово, которое она способна подобрать, оказавшись как в тумане, - совершенство. Она могла бы привыкнуть к этому… к тому, как он насыщался ею, будто она была чем-то вроде “шведского стола”. Кажется, доставлять ей удовольствие ему нравится больше, чем делать что-то еще из того, что они пробовали (и хотя они действительно были вместе всего неделю, перепробовали уже много). От задней комнаты во время ее перерывов до диванов в «Первом Ордене», пока Бен не открывал салон – они бросались туда со всей энергией и изобретательностью помешавшихся на сексе подростков.

Его язык крутится внутри нее с какой-то сверхъестественной интуицией, чувствуя, что ей нужно, будто они были соединены – связаны, – и она находит знакомую опору в его обсидиановых волнах волос, дергая, притягивая. Прося больше и одновременно указывая, что всего слишком много.

Раньше, чем ей бы того хотелось, она кончает на его ловкий язык, тяжело дыша, красная и вспотевшая. Он не отстраняется, вероятно оставшись не совсем довольным, хотя она была более чем.

Рэй мягко отталкивает от себя его голову. Он смотрит на нее слегка разочарованным взглядом, словно какой-то гребаный щенок, который не получил угощение.

- Ты невозможен. Как тебе может нравиться давать больше, чем получать?

Его губы дрожат, все еще блестя от ее возбуждения.

- Я самоотверженный человек, что могу сказать?

Рэй ухмыляется, развалившись на кресле для тату, широко раздвинув ноги, словно в каком-то непристойном журнале вроде Playboy или чем-то подобном.

- Но вопрос с моей оплатой остается открытым, - бормочет Рэй, глядя на него слишком невинными глазами, и начинает расстегивать его штаны. От одного только взгляда его дыхание учащается.

В ту минуту, когда ее прекрасные розовые губы обхватывают его член, он понимает, что пропал.

Ему требуется все самообладание, чтобы не кончить сразу в ее бархатный рот, чтобы сдержаться. От каждого движения ее головы, ласковых касаний языка и прерывистых звуков голова у него идет кругом. Он держится так долго, как только может со своим членом у нее во рту – ее руки сжимают его бедра, она пристально смотрит на него светло-карими глазам, а губы, обхватившие его член, изгибаются слишком уж забавно.

Он кончает с низким рыком, на этот раз зарывшись руками ей в волосы, ее пучки оказываются растрепанными его нетерпеливыми пальцами. Она жадно глотает, опустошая его до последней капли – и каким-то образом его истощенный член еще умудряется дергаться в ответ на представшую перед ним картину.

И что это была за картина.

Ее губы, блестящие и пухлые, слегка приоткрыты, пока она пытается отдышаться. Волосы спутаны, в глазах остался голод.

Черт, она великолепна. Словно какая-то чертова богиня.