Effloresce (ЛП)

- Когда мне было десять, я сказала себе, что никогда не полюблю другого человека. Я видела, что это делало с детьми, которых забирали из приемных семей, с братьями и сестрами, разлученными системой. Но потом я встретила Финна и По… и вроде как нарушила это обещание. И с тех пор ни разу об этом не пожалела.

Она успокаивающе гладит его руку.

- Думаю, я пытаюсь сказать, что тоже раньше это чувствовала. Страх открыться людям – почувствовать к ним хоть какую-то любовь. Мне правда очень трудно открыться – у меня есть комплекс заброшенности, глубокий и серьезный. Но мне кажется, я начинаю преодолевать этот страх, медленно, но верно.

Он слышит эти невысказанные слова. Слышит и чувствует всплеск паники.

Благодаря тебе.

Он ничего не отвечает, просто сидит неподвижно, и от этого становится не по себе. Рэй не настаивает, ничего от него не требует. Она даст ему время. (Но не будет ждать вечно).

Сейчас она касается пальцами его губ, растягивая в улыбке.

- Прости, что подняла эту тему. Мне не нравится, когда ты хмуришься.

Его губы слегка дергаются, и он наконец встречается с ней взглядом.

Его глаза прекрасного карего цвета – как свежая земля, из которой появляются зеленые ростки. Они говорят о жизни, тепле и доме. Она слабо припоминает, как однажды подумала, что такие добрые глаза не могут принадлежать такому человеку, как он. Хотела бы она знать тогда, что знала сейчас.

- Как бедро?

Он опускает взгляд к ее ноге, слегка приподнятой на подушке. Она надела свои самые короткие шорты, в которых видна верхняя часть бедра со свежей повязкой.

- Сукровица еще есть, - бормочет она, делая усталое лицо, и слегка дергает край бинта.

Бен хихикает, успокаивающе проводя большим пальцем по краю повязки и останавливая трепавшую ее руку.

- Это нормально. Скоро появится пленка, и все пройдет.

Она согласно мычит, отворачиваясь и прислоняясь спиной к его груди. Она такая маленькая по сравнению с ним, что прекрасно помещается под подбородком, и мускулистые руки заключают ее в успокаивающие объятия. Как личное защитное одеяло.

- Почему гипсофила? – через некоторое время спрашивает Бен у задремавшей между просмотрами телевизора Рэй. Рэй бормочет сонное «хмм?», и Бен повторяет свой вопрос.

- Ой, - она прочищает горло, слегка приподнявшись, хотя он не выпускает ее из объятий. Он притягивает ее ближе, целуя кожу под ухом, не страстно, а успокаивающе.

Физическое утешение позволяет ей сказать ему то, что она никогда не говорила никому другому. А еще, возможно, и тот факт, что она не видит его лица.

- М-м, когда мне было 16, я оказалась в очень плохой ситуации, связанной с удочерением. Я не хочу об этом говорить, но то было худшее время в моей жизни. Я была подавлена и все время тревожилась, а в жизни не было никакого реального смысла.

Руки Бена чуть сильнее сжимаются вокруг ее талии.

- Однажды все стало особенно плохо, и я собралась сделать нечто ужасное. Но потом увидела в витрине магазина гипсофилу.

У нее дрожит дыхание, но не руки.

- Это была просто одна веточка, свежая и в каплях воды. Но то, как на ней играл свет, было… это была одна из самых прекрасных вещей, которые я видела на тот момент в своей жизни.

Она напоминает себе вдыхать и выдыхать. Медленно. 1… 2… 3…

- И я поняла, что если в мире может существовать нечто настолько прекрасное, даже на самый короткий миг, то есть что-то, на что можно надеяться. Однажды моя жизнь тоже станет прекрасной, и все, что я чувствовала в тот момент, окажется лишь мрачным воспоминанием.

Бен позади нее молчит, и она понимает, что на мгновение он перестал дышать. Неожиданно у него вырывается вздох, и автомеханик в Рэй слышит нечто удивительно похожее на звук сдувающейся шины.

- Я… я правда не знаю, что сказать, Рэй.

Рэй качает головой.

- Все нормально. Я знаю, что это тяжело. Но у меня никак не получалось выбросить из головы ту гипсофилу, так что, похоже, ей всегда было предназначено стать частью меня. И теперь она стала.

Она сжимает его руку.

- Благодаря тебе.

Бен сжимает ее пальцы в ответ и, чтобы утешить, притягивает к себе и трется носом о макушку.

- Спасибо, что рассказала мне. Я… Ты не представляешь, как мне жаль, что тебе пришлось пройти через это. Но ты такая сильная, и я верю, что ты самое прекрасное, что есть в моей жизни.

Из-за его слов Рэй разрывается между смехом и плачем. В итоге у нее получается влажный смешок.

- Какой ты болтун, Бен Соло. В конце концов, ты все-таки похож на отца.

- Нет, не похож, - тут же ворчит он, и Рэй улыбается – забавно, но звучит очень похоже на Хана.

- Тебе нужно поговорить с ним. Вы оба скучаете друг по другу, вы «упрямые задницы», как сказала бы Лея.

Бен снова напрягается, и Рэй раздраженно фыркает.

- Однажды это случится. Может, как раз перед свадьбой, чтобы ты мог проводить Лею к алтарю, не убивая его взглядом.

Бен бормочет что-то, что Рэй не может разобрать и щиплет его руку.

- Что?

- Боже, ничего.

- Я Рэй, а не Боже.

Он вздрагивает.

- Вот это было действительно жестко.

Рэй вздыхает и гладит его по руке.

- Ты привыкнешь.