Effloresce (ЛП)

Она качает головой, подносит бекон и прижимает палец к его губам.

- Все хорошо. Я не переживаю. Да, было хреново, но думаю, в итоге со мной все в порядке. Я искренне рада, что не было хуже.

Он берет палец, касающийся его губ, поворачивает голову и оставляет легкий поцелуй на ее открытой ладони.

- Ты более чем в порядке, Рэй. Ты просто чертовски потрясающая.

Она слегка краснеет, пытаясь отнять руку, но безуспешно.

- Я серьезно, - подчеркивает он, притягивая ее чуть ближе. – Ты можешь заставить расти даже самые капризные цветы, и ты способна творить чудеса с машинами, и, хотя еще не умеешь готовить, можешь нарезать немного этого гнусного бекона.

Она хихикает, хотя его слова тронули ее сильнее, чем хотелось бы.

- Ну так научи меня готовить.

Он улыбается, и они начинают заполнять кесадильи – Бен руководит ее движениями до самого последнего момента.

Можно привыкнуть к этому, решает она, как раз перед тем как снова обжигается о сковородку.

- БЛЯ!

________

Они всплывают позже – эти неприятные истории из прошлого, - после того, как их желудки наполняются, а языки горят от кесадилий. (Хотя Рэй бы ему не призналась, это, вероятно, было лучшее, что она когда-либо пробовала.)

- Ты расскажешь мне побольше о своем детстве? – спрашивает она, теперь чувствуя любопытство; в голове мелькают образы заботливой Леи и Хана – строгого, но любящего.

Она лежит на диване, свернувшись в клубок и прислонившись к нему, притворяясь, что смотрит что бы там не шло на Netflix, а большой палец Бена на ее пояснице слабо дергается.

- Что ты хочешь узнать?

Задумавшись на мгновение, она поднимает на него взгляд.

- Каково это, когда Лея твоя мама? Я думаю, здорово.

Он вздрагивает. Заметно. Рэй удивлена.

- Ты не обязан…

- Она не была хорошей матерью, - перебивает он, нахмурив брови над потемневшими глазами. Не в гневе, а из-за чего-то более глубокого, более мрачного. Сожаления, возможно. В любом случае, это говорит о многом.

- Она была политиком, а я – сыном политика, который не был милым или ярким и плохо смотрелся в кадре. Поэтому она оставляла меня дома – с шести лет. Хан должен был быть рядом, но все время был занят, проворачивая дела в нелегальных автомастерских.

Он покачал головой, и Рэй почти наяву увидела маленького Бена Соло, который сидел дома один, скучая по матери и отцу.

- Они постоянно ссорились из-за этого, - продолжает он, - из-за того, что она должна была соблюдать законы, а он нарушал их, угоняя и разбирая машины на запчасти, затем перепродавая их. Это всегда происходило за закрытыми дверями, но я все слышал. Они никогда не вели себя тихо… так что я никогда не мог спать.

Это настоящий поток слов, слов, которые копились так долго, что теперь вырывались наружу, как шипящие брызги из бутылки содовой, которую встряхнули слишком сильно. Он издает сухой невеселый смешок.

- Моей колыбельной в детстве были звуки разбитого стекла и хлопающих дверей.

Она садится скрестив ноги у него на коленях, глядя в лицо. В его чертах она видит полный спектр переполняющих его эмоций. Он не в силах с ними справиться, и каждая на его выразительном лице ясна как Божий день.

Медленно, нерешительно Рэй задает вопрос, не дававший ей покоя.

- Но ведь сейчас они кажутся такими счастливыми? Пятьдесят лет брака, и они решили повторить свои клятвы…

Он угрюмо смотрит в телевизор, не различая мелькающие на экране картинки.

- Думаю, мне пришлось уйти, чтобы они сблизились.

Рэй крепко сжимает его бицепс, нахмурив брови.

- Бен Соло, ты отлично знаешь, что это неправда. Твоя мама так скучает, что оставила для тебя в душе шампунь и кондиционер.

Его взгляд тут же перескакивает на нее, оценивая правдивость этого заявления. Лицо все равно ожесточается, даже когда он видит искренность, с которой блестят ее серьезные глаза.

- Может и так, но отец ненавидит меня, и, как только я помирюсь с ними, они обязательно сразу начнут ссориться.

Теперь Рэй с поразительной ясностью понимает, что Бен верил, что он стал причиной ссор родителей. Даже учитывая нелегальные дела или политические амбиции, в их проблемах Бен сделал себя козлом отпущения.

Что также означало, что он держался от них подальше, чтобы помочь – или он думал, что помогает, в каком-то извращенном смысле.

Самоотверженный до последнего.

- В любом случае, я сам себя воспитал, - он слегка пожимает плечами, избегая ее озабоченного взгляда. – Вероятно, поэтому я в таком дерьме.

Наморщив лоб – в этом разговоре было столько всего неправильного, - Рэй берет его большие руки в свои. Нерешительно играет с пальцами.

- Что ты имеешь в виду под «таким дерьмом», Бен?

Он все еще не смотрит на нее, и она замечает, как изгибаются его руки в ее собственных, пытаясь сжаться в кулаки.

- Я имею в виду «неспособного любить других людей, ужасно боящегося одиночества» Бена Соло. Кайло Рен был убежищем от всего этого – на время. Теперь похоже, что я всегда буду куском дерьма в человеческом обличии вне зависимости от того, кем являюсь.

Рэй медленно выдыхает, пытаясь придумать, что сказать. Некоторое время они сидят в тишине, пока она подыскивает слова. Наконец…