Ефим Сегал, контуженый сержант (СИ)

-    Я убеждена в правоте Сегала, - продолжала Горина. - Однако, к сожалению, со мной не всегда соглашаются. И не только в райкоме, но и повыше. - Она не назвала, кто именно повыше с ней не соглашается. Об этом нетрудно было догадаться.

-    Зоя Александровна, вы - парторг ЦК. Неужели и там вас не понимают? — напрямик спросил Ефим.

Горина слегка покраснела, провела пальцами по лбу.

-    Видите ли, Ефим Моисеевич, наши оппоненты - она так и выразилась: «наши оппоненты», утверждают: ставить вопросы так резко, обнаженно, посредством заводской печати нельзя. Как ни прискорбно, мне самой от себя приходится прятаться за старую русскую пословицу: «один в поле не воин».

-    Почему же «один», Зоя Александровна? Вот я, например, всегда рядом с вами, Федор Владимирович тоже! - выпалил Ефим.

Гапченко продолжал внимательно изучать взглядом настольный календарь. Горина невесело рассмеялась.

-    Святая вы простота, Ефим Моисеевич! И как это у вас соседствуют - зрелый мужской ум, я бы сказала, не по возрасту мудрое знание жизни, и почти детская непосредственность! В общем, так, - сказала она, - Сегала мы в редакции оставим, но с условием...

Ефим хотел сразу же возразить, но Зоя Александровна посмотрела на него со спокойной твердостью, повторила:

-    С условием: несколько поумерить наступательный пыл.

-    И мне думается, так лучше будет, - наконец высказался Гапченко.

-    Кому лучше? - раздраженно спросил Ефим.

Гапченко снова уставился на настольный календарь, промолчал.

-    Что ж, товарищи, подытожим, что у нас с вами получилось. - Горина написала на чистом листе бумаги единицу. - Первое, - произнесла вслух, - дельцов из комбината питания Ефим Моисеевич разоблачил правильно, хотя и не всем воздано по заслугам. Но все-таки... Второе, о враче Богатиковой. Вопреки сопротивлению некоторых лиц, она от обязанностей парторга медсанчасти освобождена, по партийной линии ей объявлен строгий выговор... Третье, товарищ Цидилкин из состава парткома завода выведен, по административной линии строго предупрежден. Как видите, товарищ Сегал, трудитесь вы не зря. Спасибо вам, - она протянула Ефиму руку, - по крайней мере, от меня.

-    Тебе, Ефим, все понятно? - спросил Гапченко, когда они вернулись в его кабинет.

Ефим повременил отвечать редактору по существу. Нет, ему было многое непонятно. Так и следовало бы сказать, но он прекрасно знал Гапченко. Во избежание пустой полемики полушутя ответил:

-    В общем и целом...

Казалось, редактор вздохнул с облегчением:

-    Ну и хорошо.

Его, решил Ефим, вполне устраивало, что парторг ЦК фактически взяла на себя ответственность за прошлые и будущие действия Сегала.

-    Первое мая не за горами, - сказал Гапченко, - вот и напиши большой очерк. Можно на разворот. О лучших мастерах завода. Тема тебе близка. Желаю успеха!

Прежде чем отправиться в цеха по заданию, Ефим решил часок-другой полистать последние номера толстых литературно-художественных журналов. По обыкновению он уединился в читальне парткабинета, уселся в свой излюбленный уголок. Тихо... На столе - стопки журналов. Можно рассеяться и отдохнуть. Но Ефим сам себя обманывал, надеясь перебить чтением гнетущие мысли, которые возникли после встречи с Гориной. В ушах звучали ее слова: «Я убеждена в правоте Сегала... Со мной не соглашаются... Наши оппоненты утверждают обратное...»

Уже не в первый раз Ефим задумывался: что происходит? Он, советский журналист, пытается, как повелевает ему долг и совесть, активно вмешаться в жизнь, высветить ее негативные стороны, назвать поименно тех, кому чужды интересы народа. Но по мнению работников райкома партии, разоблачая скрытых врагов общества, он наносит обществу вред, потому что, выводя на чистую воду должностных лиц членов партии, бросает тень на саму партию... Логика!.. О нем уже «создается мнение» как о клеветнике, хотя он пишет только сто раз выверенную правду.

Как увязать это с неоднократными указаниями Ленина о более строгом спросе за проступки с членов партии? Выходит, его, Сегала, оппоненты пребывают в глубоком конфликте не столько с ним, сколько с ленинскими заветами! А пороки, с которыми не борются, естественно, не убывают. Наоборот, множатся, растут, и кто знает, какие размеры и формы обретут через двадцать, тридцать лет...

Предположим, рассуждал Ефим, в райкоме партии почему-то не действуют сообразно государственным, народным интересам, не доросли до их понимания, если судить, к примеру, по Великановой. Но ведь Горина не находит поддержки и в партийных верхах!.. В результате союзники, он и Горина, оказались как бы по одну сторону баррикады, а райком, аппаратчики ЦК партии - по другую, вместе с охраняемыми ими Грызо, Богатиковой, Гордиенко, Цидилкиным и прочими. Вот какая диалектика обнаруживается, какая расстановка сил вырисовывается! Есть от чего свихнуться...