Эфина

Эфина и Рауль выгуливают Олафа. Поводок пса вытягивается на большую длину, но хозяева не позволяют ему убегать слишком далеко из страха перед тем, что может произойти. Одному Богу известно, что случается, когда собаки убегают, так что Олаф должен держаться поблизости. Поводок отпускают ровно настолько, чтобы он мог без труда задрать ногу. Обнюхать и почти коснуться икр и задниц прохожих. Но не настолько, чтобы позволить ему нюхать течных сучек и делать им щенков. Олаф — мальчик. Игор кобелем не был, его кастрировали. А вот Олаф — красивый самец, это видно с первого взгляда. У него тонкая морда. Узкое мускулистое тело. Поджарые бока, заросшие плотной короткой шерстью. К животу у него прикреплен маленький кожаный мешочек — мошонка. Олаф — послушный пес, что правда, то правда. Он мог бы пошалить, рвануться вперед, шлепнуться на брюхо, сунуть нос в какую-нибудь дрянь, но ему хватает мозгов вернуться к хозяевам, и те могут снова взять его на поводок и отчитать, так сказать, на будущее.

Олаф — не Игор. Игор был более расслабленным, кожа у него в некоторых местах висела: под челюстями и под коленками. Возможно, Игор был старше. Говорить так странно, Игор мертв, Олаф даже не жил в одно время с ним. Рауль был прав: Эфине теперь кажется, что она замечает разницу между тявканьем Олафа и Игора. Игор лаял значительно, чуть хрипловато. Как с куском в горле. В голосе Игора было нечто, чего Эфина не слышала и пропускала эти куски. К собаке нужно проявлять внимание. У Олафа грубый сухой голос, но лает он редко, а куски глотает, и они проваливаются в его желудок. Он их переваривает, какает на тротуар, Эфина собирает какашки в пакетик и выбрасывает в помойку. Олаф бежит впереди Эфины, и его крепкая грудная клетка надежно защищает сердце и другие внутренние органы. Бока у Олафа упругие, потому что он хорошо ест и много двигается. Гуляя с Олафом, Эфина думает о Рауле. В последнее время она уделяла Раулю мало внимания. Он выпал из поля ее зрения. Сделал шаг в сторону и все больше отдаляется. У него начали седеть виски. Движения стали чуть менее плавными, хотя, возможно, Эфине так кажется со стороны. Уголки его губ слегка опустились, но улыбка осталась такой же прекрасной, а занимаясь любовью, он уже не так старается. Да, пожалуй, Рауль действует почти механически, но его не в чем упрекнуть: Эфина получает достаточно ласок, мягкости, нежности и порывистости. В каком месте у Рауля опустились руки? Издалека Рауль стал больше похож на иммигранта. Как бы не потерять Рауля в толпе мужчин с темной кожей, темными глазами, темными волосами и бровями. В толпе мужчин с женами и собаками.

У Олафа есть почти раздражающая привычка испражняться всегда в один и тот же час какашками одинакового размера и даже веса. Игор был слегка чокнутым, а Олаф — сущий метроном. Бывали дни, когда Игор ничего не делал или присаживался в самых неподходящих местах. Да, это было неудобно, зато вносило в жизнь нечто неуловимое. Шерсть у Олафа не отрастает, ни один волосок не отличается длиной от других, и его никогда не водят к парикмахерше. Игор носился так, что уши развевались по ветру, это его и погубило. Но Олаф, что известно об Олафе? Его выходы рассчитаны. Его дни расчерчены по миллиметру. Он переходит из корзинки на поводок, а с поводка — в корзинку. С пластмассовой косточкой он играет, только когда его к этому побуждают. Квартира невелика, и Олафа часто бранят, когда он будит соседей. После нескольких жалоб снизу Олафу подпилили когти. Про эту собаку трудно что-нибудь сказать, потому что ее не спускают с поводка. Рауль не против, чтобы Олаф свободно бегал в парке. Там есть круглая лужайка, где никто никогда не видел ни одного шофера и ни одной машины. Рауль и Эфина наблюдают за поведением Олафа в парке. Он копошится у их ног. То справа, то слева. Он даже не понял, что ему дали полную свободу. Он поворачивает голову к хозяевам. Поводка нет. Сегодня он не тянет его за шею. Пес сидит и смотрит. Беги, Олаф, кричат Эфина и Рауль, но Олаф больше не рыщет вокруг. Он не понимает, почему его не выгуливают, почему не ведут, куда надо, он чувствует запах привлекательных сучек, но не может туда отправиться, раз эти двое остаются сидеть неподвижно.