Эфиопские хроники XVI-XVII веков

И после того как устроил царь царей Сэлтан Сагад торжество по случаю смерти Ионаэля, вышел он из Ганата Иясус и поднялся в столицу свою Данказ. И когда он там находился, пришел от моря один монах мелькитский[635], который был на горе Синайской, где бог дал закон Моисею. И этого монаха сделали митрополитом Александрийским люди Бура и Хамасена и всего Тигрэ, и уверовали в него, и получали от него благословение и утешение; и все от моря до [реки] Такказе вступили в сговор против дедж-азмача Каба Крестоса, вознамерившись напасть на него и убить, ибо опасались они и подозревали, что убьет он того мелькита. И бог спас его от их хитростей и козней и привел этого мелькита в Данказ. И когда входил тот мелькит внутрь ограды царя царей, одет он был в одеяние священническое, по обычаю своей страны, и держал в руке крест длинный и широкий; а за ним следовало множество безумцев, и они входили в ограду царя царей и называли его: “Отец наш и господин наш”. И после того, как он вошел внутрь ограды, повелел царь царей расу Сээла Крестосу и абетохуну Малька Крестосу призвать вельмож и судей, чтобы спросили его и сказали ему: “Какого ты племени и кто ты есть?”. Так его и спросили. И ответил этот мелькитский монах и сказал:

“Я пришел с горы Синайской просить милостыни, и я не из людей Александрии”. И были у этого мелькитского монаха отрощены волосы на макушке, как у турок и джабаль[636]; и сняли с него клобук и распустили волосы на голове, которые были у него связаны, и они достигали одного локтя и пяди [в длину]; и показывали их всем, кто верил ему и кто не верил. И еще спросили его, обрезанный ли он, как люди Александрии; и сказал он: “Я не обрезанный, и расхожусь с людьми Александрии в делах веры”. И сказали ему: “Если ты не александрийский иерей, зачем проповедовал и давал отпущение грехов и благословение в стране нашей?”. И ответил тот мелькитский монах: “Если я не александрийский иерей, то я иерей мелькитский и на мне дар священства; как могу отказать я просящим отпущение грехов?”. И когда услышали [это] все верившие, что он митрополит, прибывший из Александрии, то испытали великий стыд оттого, что имели дело с мелькитом. Но большинство простодушных, которые верили в него, помиловал царь ради невежества их.

А трем монахам, чьи имена — авва Зэкра Ханна, и авва Амха Гиоргис, и третьему, чьего имени мы не знаем, которые, стоя во дворе царя, говорили про этого мелькита: “Его вера подобна нашей вере и литургия его подобна нашей литургии”, — им велел царь царей вынести приговор. И сказали им перед вельможами и судьями: “Отцы наши, цари, когда прибывал митрополит из города Александрии, то первым принимал их царь, правивший в то время; а приняв, предоставлял его царь священникам [своего] времени. И священники расспрашивали того митрополита: схож ли он с ними в вере и держится ли тех же обычаев и порядков, и лишь тогда садился он на престол митрополичий и рукополагал священников и толковал Писание. Вы же, приняв мелькита прежде, чем он был принят нами, по обычаю отцов наших, назначили его и привели к нам”. И таким образом, когда предал их суду царь царей, вынесли им приговор судьи справа и слева и все вельможи, и повелел царь отрубить им головы мечом; и отрубили их. А того мелькита, поскольку был он чужестранец и не знал обычаев страны, царь помиловал, и расспросил его, и сказал: “Какое дело ты знаешь?”. И сказал мелькит: “Я делаю водяные мельницы, которые мелют без помощи рук человека и без помощи ослов и быков”. И царь велел ему сделать, и сделал он, как говорил; и царь приставил мелькита к этому делу. И зимовал царь в столице своей Данказ.

Глава 69