Эфиопские хроники XVII-XVIII веков

Как мы знаем, ничего подобного не случилось, и царь Иясу был убит. Краткое царствование Такла Хайманота, изобиловавшее религиозными и гражданскими смутами и войнами, никак не благоприятствовало написанию официальной истории, да, пожалуй, и сам Синода опасался связывать свою судьбу с царем-отцеубийцем, чье положение было весьма и весьма шатким. Действительно, когда Такла Хайманот был убит 30 июня 1708 г., его даже похоронили не как царя, а лишь как царевича, поскольку «люди стана не дали рогов и труб каны галилейской, чтобы трубили в них, и не плакали по закону царей, отцов его, ибо ненавидели его и много не любили» [36, с. 85]. Также кратковременное царствование Феофила принесло Синоду заказ на написание жития царя Иясу, с которым он справился вполне (см. предисловие к «Житию царя нашего честного именем Иясу»). Однако царь Феофил недвусмысленно встал на сторону «помазанников», заявив: «Отныне да будет вера: помазанием сын естества. И да будет так, и да не говорят: прославилась плоть соединением!» [36, с. 86]. В условиях, когда «Дабра Либанос, монастырь царства великого отца нашего Такла Хайманота, отказывался и противостоял такому уставу много раз... и было великое смятение среди монахов и среди всех верующих христиан в каждой области, и в каждой обители, и в каждом монастыре из-за соединения» [36, с. 86], делать ставку на Феофила было тоже неблагоразумным.

Лучшие времена для Синоды настали позже, с воцарением Бакаффы в 1721 г. О его литературных дарованиях помнили, и его парадный стиль нравился при дворе, поэтому Синода, не получив еще долгожданной должности цехафе-тээзаза, получил тем не менее предложение писать «Историю» царя Бакаффы, как сообщает об этом сам Синода: «До сего места довел я писание истории царя Бакаффы, когда приказал мне [царь], прежде чем дал мне должность цехафе-тээзаза, как писал я историю царя Иясу, отца его, что произошла в земле Гибе, когда был я юн возрастом, ибо следовал я за ним [тогда в походе] от начала до конца. А потом назначил меня царь цехафе-тээзазом» (с. 296-297). При написании «Истории Бакаффы» Синода не стал придумывать ничего принципиально нового, а следовал стереотипам официальной царской историографии, выработанным еще в XVI в. После традиционного обращения к богу с просьбой «подать красноречие» для выполнения ответственной задачи «поведать немногое из деяний сего великого царя» Синода начинает с восхваления царских родителей и истории рождения Бакаффы. Как всегда при описании рождения сына не первородного, которому полагалось царство уже по закону престолонаследия, а младшего, оно сопровождается пророчеством о его грядущем воцарении. Так было в «Истории Сисинния, царя эфиопского», о котором пророчествовали святые Такла Хайманот и Аввакум [20, с. 157]; так было и в «Истории царя царей Адьям Сагада», о воцарении которого пророчествовали «девицы мирские» (с. 67). У Синоды же царствование Бакаффы предрекает его отец, царь Иясу I, а также некий галлас из области Тулу Куба Луба, причем Синода приводит себя в свидетели этого последнего пророчества.

Бакаффа взошел на престол в 1721 г. в возрасте примерно 27 лет. Его жизнь, вполне благополучная до смерти Иясу в 1607 г., далее протекала весьма бурно. После воцарения Такла Хайманота он вместе с другими детьми Иясу I был заточен на Вахни. В феврале 1716 г. Бакаффа вместе с другими своими сородичами и товарищами по заключению бежал. Те были вскоре пойманы и возвращены обратно, но ему удавалось скрываться до марта, когда и он был схвачен по приказу царя Давида. И то, что еще до своего воцарения он приобрел свое галлаское прозвище — Бакаффа («неумолимый»), и то, что его союзники на Вахни заявляли, что скорее убьют Бакаффу и разрежут на куски, чем отпустят его на царский престол (о чем, кстати, сообщает сам Синода), рисует его отнюдь не благодушной личностью. Это не мешает Синоде изображать свою картину жизни будущего царя на Вахни, где «жил он там в тиши и посте, в молитве, и поклонении, и раздаче милостыни. На устах у него всегда было чтение Псалтири и псалмов Давида, и не ел он утром, а только вечером по закону отшельническому, и не наполнял он чрева едою и питьем, но вкушал немного [лишь] для поддержания плоти» (с. 289).