Эфиопские хроники XVII-XVIII веков

Глава. И засим наложили правило все люди общежития Дабра Либаноса, высокого памятью и именем, поминовению коего подобает мир, [правило] поста и молитвы и чтения псалмов и гимнов отцу нашему Такла Хайманоту сорокадневное, дабы было благоволение божие, и открыл он им, кого выбрать и назначить им пастырем добрым единым. И собрались они, и посоветовались, и выбрали четырех мужей прекрасных, исполненных мудрости и знания, и написали имена их по одному на четырех хартиях, и свернули их, и возложили на табот до истечения сорока дней. И по истечении сорока дней вынули одну хартию, внутри которой было написано [имя] того, на кого пал жребий, — аввы Иоанна, духовника государева, на котором почивала благодать божия, возросшего в мудрости и страхе божием сызмальства и до сего дня и пребывающего прежде этой ночи много времени в общежитии, труждаясь богу во всяком учении прекрасном: в чтении Писания, изучении Псалтири, написании проповедей и толковании святого Писания божественного, нового и ветхого, и святых отцов и уразумении из них таинств деяний и веры. И взяли эту хартию из четырех хартий, число которых было равно числу четырех евангелистов и четырех рек [рая], и открыли [ее] пред общиной собравшихся в доме акабэ-саата аввы Асара Кэсоса[446], и обнаружили имя, написанное в этой хартии. И явлена и известна стала сила знамения жребия относительно тайны решения воли божией, пребывавшей тогда меж ними. И поняли они, что свершилось это по воле божией. И там захватили его, и связали, и поместили в дом аввы Асара Крестоса, пока не свершится поставление в сан эччеге по обычаю наставников прежних в присутствии царя, и князей, и всех людей столицы.

Глава. Начался тэкэмт. 10 тэкэмта[447] ввели его в дом царский, и царь украсил его одеяниями тонкими и [тканью] куфар, и возложил ему на главу венец золотой, и посадил его на мула, и следовал за ним верхом на коне, держа в руке копье, со всеми князьями и всеми людьми столицы, и ввел его в его дом.

Глава. 15 тэкэмта поднялся царь из Гондара и отправился по дороге на Цада, и Вайнараб, и Карода, и перешел реку Рэб и Абай, и направил свой путь в Годжам. А Абетейо он послал по дороге на Бад, чтобы тот шел и ждал его в земле Сарка, взяв всех чава Бахр, и Арусе, и Дагбаса, и всех чава Ачафара, и Халафа, и Сагаба, и всех стрельцов Такуса, и варанша, и Танкаля, и Нэхэба, и иту. Он нашел царя в стране Ванаба. Отправился царь из Ванаба и пребывал в Энзагдэмэ. А 30 тэкэмта[448] пришли чава из Таме, и сообщили царю, и сказали: «Вот пришли Табдан и Вале и все присные их [из племени] меча, воцарив самозванца по имени Исаак и назначив эччеге, и акабэ-саата, и бехт-вадада[449], и бэлятеноч-гета[450], и гра-азмача[451], и кень-азмача[452], и фитаурари[453], и цехафе-тээзаза[454] и нагаша[455], и цахафалама Дамота[456], и все придворные должности. Они завтра пустятся в набег и захватят землю Годжам целиком. Ты же посему не давай сна очам своим и веждам своим дремания (ср. Пс. 131, 4) и держи совет, что лучше для царства твоего!». Услышав все это, царь, отвага отважных, что быстрее орлов, сильнее львов (II Книга царств 1, 23), поднялся быстро, и отправился из Энзагдэма, и поспешал с вечера среды, не вкушая хлеба (ср. Тов. 2, 4), и шел со светочами до полуночи, и ночевал в Харафа.

Глава. Начался хедар. 1 хедара[457] отправился [царь] из Харафа и ночевал в Гош Гембаре, отправился из Гош Гембара и прибыл в землю Гозамен. 3 хедара в день первой субботы[458] устроил он там дневку и провозгласил указ, гласивший: «Пусть все чава, конные и пешие, с ружьями, в броне и шлемах и с копьями, пребывающие в стане, явятся ко мне по полкам своим на смотр с утра до вечера!» И пришли все чава по царскому приказу и явились по полкам своим и по родам, и было их много, как песку морского и как звезд небесных. И затмил небеса блеск их копий и дротов, сияние молнии исходило от щитов их, блистание грозное являл вид брони их и шлемов, громовые раскаты слышались от пушек их и ружей. Тряслась земля от множества полков по родам их с рассвета и пока не зашло солнце на западе своем. И там увещевал царь князей своих и все полки и чава, великих и малых, назначенных и смещенных, что пребывали в стане его, и говорил им: «Я не скажу вам: мужайтесь и сражайтесь ради меня за царство мое; но мужайтесь и боритесь за народ наш, за страны бога нашего и за нашу веру православную! Я же удалец, как и вы; и как вы умеете воссесть на коня и стрелять из лука и ружья, так и я умею. Коли останусь я жить силою господа, в господе останусь жить, а коли умру я, в господе умру, и будет [кровь] моя кровью мученика, и сподоблюсь от него воздаяния за пролитие крови моей ради веры православной!»[459]. И ответили все князья и люди стана и сказали господину своему, царю: «О господин наш! Смерть ли, жизнь ли с тобою да постигнет нас!».