Эфириус. Восхождение

Я заорала, начала нервно размахивать руками, ногами, теряясь в беснующихся потоках золотого песка, которые взялись из ниоткуда. Фыркала, отплёвывалась, задыхаясь. А какофония звуков, состоявшая то ли из стонов, то ли из хохота, оглушала.

Неожиданно движение прекратилось. Я приподнялась на локтях, пошатываясь, встала на четвереньки. Огляделась.

«Кругом была безлюдная бескрайняя пустыня, которая сияла подобно солнцу… – подумала я. – А меня выкинуло на одну из дюн!»

– Даниэль! – прокричала я, выискивая взглядом друга. – Где ты?!

– Кара… – долетел до меня его голос, как сквозь толщу воды. – Что с то…

– Даниэль! Я тебя не вижу! Ты в норме?!

«Ноги тонули в песке, но я упорно карабкалась вверх, стараясь добраться до лучшей точки обзора…»

– Кара…

– Я тебя найду! Только держись! – прокричала я и стала прыгать на месте.

Но друга нигде не было видно. Впрочем, как и других писателей, что стояли в холле первого этажа Пантеона недалеко от нас.

– Иди сюда! Фас!

– Что за?! Ну и тупица!

– Цып-цып-цып… Во даёт!

Гул голосов нарастал… Но кругом была лишь пустота. Это показалось мне странным.

Но стоило лишь об этом подумать, как незримая сила подхватила меня, крепко сдавила плечо, грудную клетку. Я задёргалась, стала вырываться, словно дикая кошка, брыкаться… Невидимая сила исчезла, а я рухнула снова в песок и, не удержав равновесия, покатилась вниз по золотистому склону.

«…Моё тело пронзила вспышка оглушительной боли, – констатировал внутренний голос. – После столкновения с чем-то твёрдым рёбра ныли неимоверно. Я приоткрыла глаза – и увидела золотую кладку, занесённую песком…»

Растерянно провела ладонью по ней, расчищая занос.

Откуда-то издалека отчётливо послышался смех…

– Кара, ты что творишь? Немедленно поднимайся! – скомандовал Даниэль. – Ты себя хорошо чувствуешь?

Хохот усилился. А догадка, дикая, ужасающая сверкнула в моей голове.

– Даниэль… – прошептала я, нервно озираясь по сторонам, глядя на небо, жёлто-оранжевое, из-за царившего кругом зноя. – Где мы сейчас находимся?

– В холле Пантеона, – подтвердил он моё подозрение.

Выходит, происходящее – не более чем галлюцинация. Жестокая игра повреждённого мозга, спровоцированная переутомлением и сильным стрессом. Гораздо мощнее, чем прежде, и нереальнее… И это несмотря на таблетки. Которые я пила по часам…

Стоп!

А что, если причина была в чём-то другом? К примеру, в том странном розовом облачке дыма? А может, и в трубке?

Додумать я не успела.

«…Земля подо мной опять затряслась, а золотая кирпичная кладка начала вырастать из песка, принимать очертания гигантской башни…»

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – выругалась я, скатываясь вниз, отползая.

Из песка стали высовываться волнистые лопасти, винты, шестерёнки, большие и малые. Они вращались, толкая друг друга, заглатывая песок, а вместе с ним стараясь утащить, зажевать и меня.

Я перепрыгнула с одного механизма на другой, но оступилась и слетела вниз. Чудом смогла ухватиться правой рукой за небольшой золотой выступ в последний момент. Напряглась, сгруппировалась и постаралась вцепиться пальцами левой в металл, чтобы подтянуться, но они соскальзывали, а опоры не было под ногами.

–Из песка выступает гигантская шестерёнка, неподвижная, золотая, а подошвы моих кроссовок касаются головки декоративного розового винтика размером с подушку… – прошептала я и ощутила спасительную твердыню у себя под ногами.

Снова вскинула вверх левую руку, оттолкнулась и ухватилась за выступ. Подтянулась. Мёртвой хваткой вцепилась в холодный металл. Замерла.

Ирена назвала синевласку Эйдной. Эйдна… Эйдна… Имя мне было знакомо. Неужели это была та самая Эйдна Даайнале – десятое место в пантеоновском топе? Кажется, она специализировалась на… на… гипнотическом трансе!

А это означало, что сейчас я скакала, словно безумная, по холлу Пантеона на потеху коллегам.

– Кара, остановись! – приказал Даниэль. – Я сейчас тебя заберу и отнесу к медикам, только не дёргайся! И больше ничего не создавай!

«…Механизм подо мной резко пришёл в движение!» – скомандовал внутренний голос.

Я зашаталась и, размахивая руками, перепрыгнула на резную пластину, что была по соседству. Она оказалась стрелкой часов… Скользкой и шевелящейся…

– Легко сказать! Здесь всё вертится! – выпалила я, нервно цепляясь за её край.