Ефрейтор Икс [СИ]

— Кровью испачкается…

— Ничего, отчистим…

Свернув куртку, Павел подсунул ее под голову все еще не приходящего в себя парня. Пощупал пульс. Слава Богу! Пульс почти нормальный. Если бы отдавал Богу душу, пульс был бы нитевидный. Оживет! Медленно отхлынул холод ужаса, обнимавший спину. Долбанулся бы чуть другим местом, и все, тюрьма, прощай все мечты… В душе поднялась бессильная злоба из-за бессмысленной дикости всего происшедшего. Скоты. Сами нахамили и сами же возмутились, когда получили отпор.

Завывая в грязи, подъехала машина скорой помощи. Павел удивился. Насколько он помнил из своего детства, в подобных деревнях могла быть только фельдшерица, какая-нибудь тетя Валя, или баба Вера. Изменились времена… Молоденькая девушка в белом халатике и с чемоданчиком нерешительно остановилась перед мрачной толпой парней. Они медленно расступились, и она увидела… По ее лицу, мгновенно ставшему белым в свете фонарика, Павел понял, что она насмерть перепугалась. Н-да… Видимо первый год работает. Потом-то насмотрится и попавших под косилки по пьянке, и куда еще, куда и не подумаешь, что человек может влезть…

Испуганно, задыхающимся голосом, она пропищала:

— Т-там… в машине, носилки… Его везти надо…

Кто-то из парней с грохотом выволок носилки, пострадавшего общими усилиями взвалили на них, засунули в кабину, дверца захлопнулась, и машина, завывая мотором, работающим на первой передаче, начала разворачиваться в уличной грязи. Павел подумал, хорошо, что двор зарос травой, а то по деревенским улицам ходить невозможно. Он шагнул к крыльцу, и тут под ногу попалось что-то холодное, металлическое. Он нагнулся, пошарил в темноте, пальцы наткнулись на гладкую сталь ружейного ствола. Подняв обрез, ощупал замок и обнаружил, что курок взведен. Осторожно снял его с боевого взвода и тут увидел Вилену, стоящую перед ним. В одной руке она держала куртку, в другой — сапоги:

— Павел Яковлевич, наденьте, простудитесь…

Павел подумал, что у Вилены, как и у любого таежника, прекрасное ночное зрение, и до чего же он нелепо выглядит, в трусах и тельняшке, зябко переступающий босыми ногами в холодной, мокрой, пожухлой траве. Взяв куртку и сапоги, он протянул Вилене обрез:

— Спрячь где-нибудь. Отдашь только мне. Поняла?

Взяв обрез, она ощупала его, потом гневно выкрикнула:

— Он же вас чуть не убил! С такого расстояния — дробь хуже разрывной пули… В милицию надо…

— Там видно будет… — пробормотал Павел.

Сунув обрез под полу телогрейки, Вилена пошла в дом.

— Попрошу никого не расходиться! — Непонятно откуда появился пожилой человек в милицейской форме. — Пройдемте-ка все в дом.

Видно было — парни смутились. Табунясь на крыльце, они покорно втянулись в помещение. В прихожей они сгрудились вокруг стола. Для милиционера студенты принесли табуретку. Он сел к столу, достал из сумки ученическую тетрадь, обвел всех взглядом. Парни смущенно переминались с ноги на ногу, опускали взгляды. К столу пробился юркий, и, несмотря на полученную взбучку, все еще неугомонный заводила. А может, наоборот, душа жаждала реванша любой ценой. Не дожидаясь вопросов, он горячо затараторил:

— Михал Северьяныч, я все расскажу, все, как было! Я тут к подружке приходил… Ну, засиделись, заговорились с ней. Я уж уходить собрался; девчонкам же спать надо, завтра на работу… Тут, откуда ни возьмись, выскочил этот вот, бородатый. Я же не знал, что он с ними, преподаватель. Он больше на какого-то пирата похож; в тельнике, и шрам на роже… Я бы и сам ушел, мне ли связываться с таким жлобом? А, Михал Северьяныч? Да он схватил меня, выволок на крыльцо, да ка-ак швырнет! Я чуть насмерть не убился, — Павел ошеломленно смотрел на парня, милиционер невозмутимо писал. — Мимо проходили наши парни, начали за меня заступаться, говорить, чего, мол, швыряешься? А он давай матом крыть. Кто мог подумать, что это преподаватель института? Тут Алька вышел, он тоже к подружке приходил. К во-он той, глазастенькой, — он указал на Вилену, кутающуюся в телогрейку у входа в чулан. — Ничего, да?.. Ну, Алька толк в девочках понимает…

Вилена сжала кулачки, шагнула вперед:

— Ах ты, слизняк поганый! Получил, еще хочешь? Это ж я его по башке огрела…

Свидетель завопил:

— Видали, Михал Северьяныч?! Как парню мозги крутить — это, пожалуйста. А как ему башку разбили — сразу в сторону. Напугалась свидетельницей быть. Думает, если правду против своего преподавателя скажет, так из института выживут… И остальные тоже своего препода будут выгораживать.

Если бы Павел не остановил Вилену, от свидетеля осталось бы одно воспоминание. Она, наткнувшись животом на его руку, послушно отошла назад.

Свидетель продолжал: