Егерь императрицы. Гвардия, вперёд!

По растянутой провощенной парусине барабанили дождевые струи, сопели на походных койках Милорадович и Гусев с Хлебниковым, а Алексею не спалось. Вся жизнь его проходила сейчас перед глазами, странные и необъяснимые, какие-то путаные фрагменты «из того», из совершенно другого времени. Школа, Рязанка, Сирия, этот подрыв фугаса и полная темнота. Он это или уже не он? Нет, конечно же, он, но в то же время какой-то совершенно другой и абсолютно в другом времени, и даже с частью чужого сознания. Как же всё это странно! Отцовское поместье, штуцер, сержантский галун и ярость самой первой Кагульской битвы. Его команда, рота, батальон, полк. Ранение, одно, второе, третье! Голубые глаза первой невесты, Курт, Никитич, Карпович. Георгиевский, Измаильский, Очаковский кресты. И кресты на братских могилах егерей. Его егерей. Кровь, пороховой дым и боль. Зачем всё это? Почему он опять на войне? На совершенно другой, и в совершенно другом времени? Вопросы, одни вопросы.

Словно тёплой волной в засыпающем сознании возник образ Катарины. «Катарина, Катенька милая, — шептали губы. Первенец, Ильюшка, какой он маленький, у него на руках. Настюшка, Коленька, Гришка и розовое сонное личико ещё даже не виданого им воочию Лёшеньки. — Всё не зря, всё не зря, — тихо, словно бы лёгким ветерком слетело с губ. — Это мой мир, это моя жизнь, моя…»

Глава 9. Разведывательный поиск у Праги

Колонна конных егерей шла на запад под моросящий дождик весь день. Отдых сделали, перейдя речку Кшна, в небольшом городке. Тут стояла передовая русская застава из конных карабинеров Глуховского полка. Командир эскадрона, капитан Алецкий, представившись старшему сводного отряда егерей Скобелеву, довёл скупые сведенья о противнике:

— Встали сюда мы позавчера, господин премьер-майор. Тут только пара десятков местной стражи с косами на палках у городской ратуши стояло, лишь у одного старшего при себе ружьё имелось. И ведь умудрился стрельнуть, гадёныш, и даже у одного карабинера коня убил. Этого, который стрелял, мы повесили, а всем остальным кнута хорошего дали и потом по домам разогнали. Больше никакого сопротивления нам здесь не было. Сегодня с утра по дороге пара десятков из конных поляков подъехали, по виду на гусар они были похожи. Наш караул их окликнул, они в ответ из пистолей стрельнули, карабинеры им в ответ, ну и гусары обратно по дороге откатились. Вот и вся наша война здесь.

— Значит, поляки уже знают, что мы это местечко заняли, — проговорил задумчиво Скобелев. — Дальше свободно нам ехать, получается, никак нельзя. Какой там следующий город, господин капитан?

— Местные говорят, что Седлец, — ответил Алецкий, — вёрст тридцать пять до него всего, а уж там и до Варшавы будет недалеко. Один хороший дневной конный переход — и её предместья.

— Нет, днём мы туда не пойдём, — покачал головой Скобелев, — теперь все передвижения наши только лишь по ночам.

Три часа отдохнули в городке егеря и продолжили путь, когда уже стемнело. Седлец обходили по широкой дуге с юга, после полуночи. Отдохнули пару часов в густом сосновом лесу и потом ещё шли до самого рассвета по широкому Варшавскому тракту. Встречные два села так же пришлось объезжать полями. Вряд ли кто в такую ненастную пору вышел бы из дома, но рисковать не хотелось. С восточной стороны затянутое тучами небо чуть посветлело, и Скобелев дал команду искать малый просёлок. Дозором во главе с сержантом Аникеевым таковой вскоре был найден, и три сотни конных егерей ушли с большого Варшавского тракта в сторону.

— Борис, проскачите вперёд, оглядитесь, куда эта дорожка идёт, — приказал Воронцов. — Только чтобы тихо, и примечайте там по пути, может, где хорошее, скрытное место, чтобы отряду встать на днёвку, увидите.

Не прошло и получаса, как прискакал гонец от сержанта с докладом: «Небольшое село в десяток изб всего лишь верстах в трёх впереди. Слева, не доходя его, тянется сильно поросший кустарником лес, а в нем, если пройти по чуть заметной дорожке, есть полянка со скирдами сена. Видать, там покос сельский. Трём нашим сотням расположиться на этой поляне вполне себе можно».

— Натоптали-то как, — качал головой Лужин, оглядываясь назад. — Тут и хорошего следопыта не нужно, чтобы понять, какой недавно большой отряд прошёл.

— Евграфович, сейчас возле Варшавы столько конных отрядов туда-сюда снуют, со счёту собьёшься. А у мятежников такой бардак после череды последних поражений, что думаю, вряд ли кто тут серьёзно озаботится из-за наших следов, — успокоил сержанта Воронцов. — Нам главное стараться на глаза людям не показываться. Перед Варшавой мы всё равно по отдельным частям разобьёмся, а уж перед самым пригородом и вовсе только ползком и перебежками передвигаться будем.

Выставили охранение и дальние секреты. Оставшиеся на поляне егеря натянули пологи, стреножили коней и, перекусив, завалились спать.