Егерь императрицы. Гвардия, вперёд!

Вслед за егерями Бегова ещё две стрелковые роты второго батальона заняли своё место впереди, готовясь прикрыть ружейным огнём работные команды. Вслед за ними выстраивались основные силы полка и два батальона егерей лифляндцев. Дальше уже формировала колонны казачья конница и карабинеры Глуховского полка.

В пять утра 24 октября 1794 года, ещё до рассвета, взвились сигнальные ракеты, и русские колонны пошли на штурм.

Работные команды, бросившись вперёд, начали накрывать волчьи ямы плетнями и лестницами. С темнеющих впереди валов, освещая их огненными сполохами, громыхнули ружейные и орудийные выстрелы. Им в ответ ударили прикрывающие работные команды егеря.

— На сполохи целься! — крикнул пробегающий за стрелковой цепью капитан. — В темноту просто так не пуляй! Где всполох от выстрела, примечай и потом туда свою пулю клади!

Орудуя в темноте шомполом, Горшков дотянул пулю до порохового заряда. «Хитрая», штуцерная, входила в винтовой ствол более туго, чем у фузей, и времени на зарядку требовала больше. Зато и прямой выстрел у неё был вдвое длинней, чем у гладкого ствола.

Бам! — громыхнул выстрел, и свинцовые шарики осыпали подступы к форту. Впереди кто-то истошно взвыл. Плотно прижав приклад к плечу, Фрол навёл ствол в примеченное место и выжал спусковой крючок. Ослепительно блеснул ярко-красный язык пламени, сильно толкнуло в плечо, и в нос ударил запах сгоревшего пороха. Пальцы вытащили новый патрон, а с обоих боков одновременно бахнули выстрелы фузей.

— В атаку! — крикнул Егоров, выхватывая саблю из ножен. — За мной, егеря! Гвардия, вперёд!

— Ура-а! — раскатился рёв тысячи глоток.

Пробежав по плетню, Алексей инстинктивно пригнулся. Возле уха свистнула пуля. «Нельзя останавливаться, теперь только бегом!» — мелькнула в голове мысль.

— Ура-а! — обгоняя бригадира, вперёд вырвалась дюжина егерей. Один из них наступил на край плетня, тот сдвинулся, и стрелок провалился в ловушку. Раздался сдавленный крик, а Алексей, обогнув волчью яму, уже бежал дальше. Вот они, длинные ряды заострённых кольев, выставленные тут против конницы. Сдержать людей они не могли, и огибая их, гвардейские стрелки неслись дальше. Вместе с ними бежали со связанными пучками прутьев и лестницами солдаты из работных команд.

— Гренады! — рявкнул бегущий у полкового знамени Гусев. — Гренадами форт рви!

Минутная заминка у рва — и пока его забрасывали фашинами, около сотни ручных снарядов, как это было уже десятки раз на учениях, улетели вверх на вал. А с него в это время стреляли вниз защитники.

Перезарядившийся Лыков отжал курок и поймал в прицел слабо освещённую фигуру.

— Получай!

Пуля сбила поляка, а на его место выскочил другой и тут же выстрелил вниз из пистоля. Разрыв гренады скинул его тело вниз, на выложенную стопку фашин. Прямо по трупу один за другим пробежали к валу Южаков с Лошкарёвым. Перезарядив фузею, Тихон перепрыгнул через окровавленное тело и, ухватившись за поперечины лестницы, полез вверх. Несколько секунд — и он был на самом гребне. Отбив штыком пику поляка, он проткнул его и тут же выстрелил в другого.

— Ура-а-а! — потеснив Тихона, с рёвом кинулись вперёд сразу трое егерей из плутонга Балакина и очистили гребень справа. Волна солдат в зелёных мундирах захлестнула вал, а на его главном редуте уже реяло жёлто-зелёное с чёрным знамя лейб-гвардии егерского полка.

— За мной! — прокричал Алексей и, взмахнув саблей, сбежал вниз.

Роты егерей потоком перехлёстывали через оборонительные позиции поляков и рвались вперёд. А за их спинами работные команды уже разбирали завалы в проходах, выдёргивали и подрубали заострённые колья. Русская конница готовилась войти в прорыв.

Ожесточённый бой шёл по всей линии укреплений, но заметив угрозу на юге, командующий польскими силами генерал Вавжецкий бросил в атаку свой главный резерв — два королевских гусарских полка.

— В каре-е! — прокричал Алексей, заметив опасность. — Кавалерия с фронта! Фузейщикам — в три линии, штуцерным со знаменем — в центре, станови-ись!

К гвардейским егерям примкнули лифляндцы. Полторы тысячи лёгких пехотинцев, ощетинившись штыками и совнями, образовали плотный оборонительный строй. А на них уже неслась лучшая конница Речи Посполитой.

— Первая шеренга с колена, вторая и третья — стоя, к стрельбе товьсь! Це-елься! — скомандовал Егоров, и защёлкали взводимые курки.

— Первая шеренга, залпо-ом, огонь!

Сотня ружейных стволов из фронтальной стороны каре ударила разом.

— Вторая шеренга, залпо-ом, огонь! — и ещё сотня выпущенных из каре пуль сбила несущихся во весь опор всадников.

— Третья шеренга, огонь!

Теперь всё дело было в стойкости пехоты. Дрогни она перед накатывающей орущей, машущей саблями конной массой, и та сомнёт стенку каре, ворвётся вовнутрь, а потом посечёт и стопчет всех!