Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э.

Привыкшие объяснять поражения в битвах неблаговидными побуждениями военачальников, александрийцы обвинили Скопаса в том, что он получил от своего соперника взятку. О его выдающемся корыстолюбии знали многие, и это делало обвинение еще более правдоподобным, хотя Скопас, несмотря на всю свою жажду денег, не был способен на то, чтобы запятнать честь солдата. Аристомен заявил, что к поражению привело неумелое командование Скопаса. Если бы он не вступал в битву до прибытия подкрепления, то Египет не потерпел бы это позорное фиаско. Аристомен всегда относился к своему соправителю с неприязнью, постоянно умалял его заслуги, а теперь настал удобный момент для того, чтобы лишить Скопаса регентства.

Скопас тщетно спорил с ним и просил вернуть ему статус регента. Аристомен был непреклонен и требовал, чтобы бывший соправитель вернулся в Этолию или жил в Египте на правах обычного грека. Смирив свой гнев, Скопас вышел из дворца и разыскал своих старых знакомых, которым рассказал, что Аристомен собирается захватить власть, и намекнул, что сам он станет более достойным защитником для юного царя. Его неосторожные слова передали регенту, и однажды утром дом Скопаса окружил отряд пехотинцев, усиленный несколькими слонами. Командир солдат вошел в дом и сообщил бывшему регенту, что его вызвали во дворец. Его привели в зал для аудиенций, и Аристомен в присутствии совета, состоявшего из «родственников», и этолийского посольства, случайно оказавшегося в это время в Александрии, обвинил Скопаса в подстрекательстве к мятежу. Затем его объявили виновным и отвели в тюрьму, что было равнозначно смертному приговору, ибо той же ночью он был отравлен.

Из всей этой истории Аристомен сумел извлечь урок. Пока регентство находится в одних руках, заговоры будут плестись с завидной регулярностью. На то, что он пришел к данному выводу, повлияли и другие причины. Заботы о государстве оказались слишком тяжелыми для того, чтобы один человек мог нести их на своих плечах. Ожесточилось соперничество в религиозной сфере: жрецы мемфисского бога Птаха боролись за превосходство против своих «коллег» – служителей фиванского бога Амона-Ра, подбрасывая тем самым дров в костры, разгоравшиеся то тут, то там в долине Нила, и еще больше усиливая недовольство в обществе. Беспорядки негативно сказывались на доходах государства. Чиновники, отвечавшие за казну, которая и без того заметно опустела, лишившись дани с Финикии и Палестины, больше не могли свести баланс доходов и расходов, и Аристомен, плохо разбиравшийся в цифрах, стал искать нового соправителя, знающего толк в финансах.

Регент вспомнил о наместнике Кипра Поликрате из Аргоса, благодаря умелому руководству которого остров достиг значительного процветания. Поликрат не только вывел Кипр на самоокупаемость, но и время от времени заметно пополнял египетскую казну. К тому же этот человек сумел проявить себя не только в управлении государством – он сражался в битве при Рафии, а Аристомен питал слабость к людям, участвовавшим в ней вместе с ним. К тому времени жизнь удалось сохранить лишь немногим воинам, сражавшимся при Рафии. Рядовые участники этой битвы пропали из виду уже давно, а из числа военачальников в живых уже не было ни Сосибия, ни Тлепола, ни Эхекрата, ни Скопаса.

В итоге Поликрат прибыл в Александрию и выслушал рассказ Аристомена. Он считал, что знает, как решить эту проблему. По его мнению, заговоры и недовольство не утихнут до тех пор, пока царь не взойдет на трон. Тогда, в 197 г. до н. э., Эпифану было всего тринадцать лет. Но Поликрат уверял, что мальчик достаточно вырос для того, чтобы водрузить на голову царскую диадему, и Аристомен прислушался к этому совету.

Обряд коронации провели по македонскому образцу. Войско выстроилось на парад, юноша проехал вдоль рядов солдат, которые затем назвали его царем. Зрители зааплодировали и приветствовали своего нового правителя, назвав его Эпифаном, «Явленным богом». Но Птолемеям уже не было достаточно ритуала, которым довольствовались македонские цари. За сто лет до этого Птолемей Филадельф, прадед юного царя, устроил в Александрии пышное шествие, а Аристомен решил провести обряд коронации в Мемфисе, обеспечив таким образом юному правителю расположение могущественного египетского жречества.