Египетский манускрипт

На мысль о бронепоезде меня натолкнул не столько султан дыма от каирского экспресса, сколько сизо-белая калоша английского броненосца «Энсон», мимо которого как раз проходил наш пароход. Посудина Её Величества выглядела со стороны безжизненным слитком металла; лишь легкий дымок курился над одной из труб, напоминая о том, что под панцирем броневой стали скрываются человеческие существа.

Мы не раз видели английские военные корабли — и во время плавания в Средиземном море, и по дороге в Суэц, и во всех сколько-нибудь крупных портах, где нам довелось побывать за эти два месяца. В порту Басры после прорыва нас встречали английские морские пехотинцы с канонерской лодки; сама она стояла на рейде, настороженно ощупывая мятежный город прицелами орудий. Да, в этом мире боевые корабли — это весомое и зримое воплощением державной мощи; и мощь эта, несомненно, находится в руках англичан. Я вспомнил письмо Николки — неудивительно, что вернувшийся из 21 века лейтенант зхвачен идеей модернизации и переустройства российского флота… еще одна жертва идеи попаданчества! Кстати, и это проблему предстоит решать нам.

В общем, можно с чистой совестью признать — путешествие оказалось успешным. Текст манускрипта плыл с нами в Россию; мало того, вместе с ним мы везли толстенный бювар с пачкой листов, а на них — тщательно перерисованные значки с таинственных пластин. Даже поверхностного знакомства с этими артефактами хватило мне, чтобы осознать, что сделаны они не человеческими руками; во всяком случае — не относились ни к одной из известных мне на данный момент культур. Начать с того, что ни Боргхардту, ни мне не удалось понять, как, собственно, нанесены значки на металл; ясно было только, что они не отчеканены, не выгравированы, не выдавлены, не нарисованы краской. Казалось, металл просто менял цвет там, где на него был нанесен очередной значок — примерно так, как меняет цвет экран, выполненный по технологии «электронной бумаги». Ничего подобного никто из нас не видел, и это делало загадку еще более интригующей.

Со стариком Боргхардтом мы торговались так, что позавидовал бы любой старьёвщик с Сухаревки. И итоге, он, с зубовным скрежетом и слёзными воплями отдал нам четвертую часть металлических пластин из ковчега, а мы торжественно вручили ему планшет с закачанными на него фотографиями примерно трети манускрипта. Иван потратил два часа, обучая археолога пользоваться хитрой машинкой и устройством питания на солнечных батареях, зато теперь наша репутация эмиссаров «Города Солнца» была в глазах немца неколебимой. Разумеется, Ванька тщательно удалил с планшета все остальные файлы — старик теперь мог забавляться с новой игрушкой, сколько ему влезет.

Теперь оставалось только ждать. Если верить пергаменту безвестного московского ученого (впрочем, почему безвестного? Умница Яша, мало того, что установил его личность, так еще и сумел разыскать беднягу в московской психиатрической клинике), манускрипт содержал описания операций с порталами. А именно — инструкции, как можно открывать и закрывать проходы между прошлым и будущим. И в свете последних московских событий, это умение нам скоро понадобится. Правда, манускрипт еще предстояло перевести с коптского; к тому же, работа с порталами могла оказаться не столь уж и простой в освоении. Впрочем, доцент Евсеин сумел в свое время разобраться в этом вопросе — а мы чем хуже?

Пароход разразился тремя прощальными гудками и бодро зашлепал колесами по средиземноморской волне. Башня маяка таяла в вечерней дымке, море дышало, неспешно поднимая и опуская на своей груди нашу посудину; жизнь снова казалось прекрасной…

В-общем, «прости-прощай, Александрия, Одесса-мама ждет меня». А там, глядишь, и до Москвы недалеко.

Глава шестнадцатая

Никонов ворвался в клуб, распугав прислугу. Мешать ему, как, как давнему другу владельца клуба никто не посмел лейтенант, чуть не бегом миновав «готический зал», оказался в кабинете Корфа.

Барон был не один. Перед ним, на темном дубовом кресле с высоченной, тоже готической спинкой, восседал богатырского сложения господин.

Этот человек, с основательными запорожскими усами на типичном малороссийском лице и немного насмешливыми, проницательными взглядом, был Никонову смутно знаком. Впрочем, Корф, едва поздоровавшись с новоприбывшим, представил своего гостя:

— Вот Серж, позволь рекомендовать — мой хороший знакомый Владимир Алексеевич Гиляровский. Известный репортер, пишет в «Русских ведомостях». С сегодняшнего дня — член моего клуба.

— Весьма польщен. — гость встал и подал Никонову широкую, как лопата, ладонь. — Решил, видите ли, немного поупражняться — очень уж интересно барон о французском ножном боксе рассказывает. А заодно — накропаю статеечку для «Ведомостей», нынешняя московская публика весьма трепетно относится к спортивной теме.