Египтянин. Путь воина

А в одну из ночей Ренси во сне увидел Нехо. Номарх въезжал на главную площадь Фив в колеснице из чистого золота, а собравшийся там народ приветствовал его радостными возгласами. Нехо, сверкая шлемом, купался в лучах восхищённого внимания, его надменное лицо сияло, в глазах горели самодовольство и торжество. Он уже был близко к дворцу, украшенному стелами из лазоревого камня, пилоны которого, обитые белым золотом, уходили ввысь, подобно четырём столбам неба. И в тот момент, когда Нехо сошёл с колесницы, чтобы войти внутрь дворца, построенного для фараона, мощный толчок потряс землю…

Проснувшись, Ренси с тревогой подумал о том, что могло предвещать его сновидение. Нехо входил во дворец фараона, но он не обладал знаками власти царя Верхнего и Нижнего Египта… Могло ли это означать, что номарх узурпирует верховную власть, хотя фараоном так и не станет? А землетрясение? Был ли это знак чудовищных бедствий, которые обрушатся на Та Кемет после того, как Нехо захватит престол Обоих Царств?..

Наконец, пришло время – это случилось раньше, чем предполагал Ренси, – когда полк должен был выступить из Вавилона.

– Фараон Тахарка, владыка престолов Обеих Земель, наследник и сын Ра, убит, – заявил, войдя в казарму к своим землякам, ветеран – старый египтянин с исполосованным шрамами лицом. – Войско Нехо докатилось до Мемфиса и проломило стены города. Номарх отправил к Монтуэмхету, верному ему градоначальнику Саиса гонцов, чтобы тот подготовил народ к коронации Нехо. Солдаты из разгромленной армии фараона, те, кто не попал в плен, разбежались, иные двинулись к Дельте, чтобы там соединиться с армией принца Танутамона, которая идёт из Напаты к Мемфису. Мы выступаем завтра на рассвете.

Услышав эту весть, египтяне, предвкушая встречу с родиной, пребывали в возбуждённо-взволнованном состоянии. Ренси же точно окаменел лицом, не показывая и виду, какое смятение у него на душе. Значит, боги приоткрыли завесу в будущее, позволив ему заглянуть в него во сне.

Наверное, именно сейчас Ренси испытывал к Нехо самую сильную нетерпимость с тех пор, как начал с ним своё дерзкое сражение. Он был вне себя от гнева, утвердившись в мысли, что Нехо не только узурпатор, но и предатель своей страны, своего народа. Какие бы чувства прежде ни вызывал у него Тахарка, всё же он был вынужден признать, что этот представитель «чёрной», кушитской, династии был неплохим фараоном.

Да, египтяне боялись кушитов – и клеветали на них. Их страну, богатую золотом и называемую «золотой страной Амона», грабили – и презирали их. Если я лгу, клялся египтянин, «пусть мне отрежут язык или сошлют в страну Куш». Однако власти Египта делали всё возможное, чтобы заполучить нубийцев себе на службу, – из страха перед их знаменитыми лучниками. Первым кушитом, который назвал себя фараоном, был предводитель нубийских наёмников Шешонк. Внезапно всё переменилось в глазах коренных египтян. Они стали кланяться кушитским наёмникам, ставших номархами; почитали кушитских женщин, ставших жрицами. В то же время близ четвёртого нильского порога возникло Напатское царство, названное так по его столице – Напате. Напатский царь Пианхи, с которого началась история «чёрной» династии, украсил голову двумя змеями, символизировавшими воссоединение обеих египетских земель.

Полвека «чёрные фараоны» возвращали порядки Древнего царства, но – помимо их надежд и воли – вернулось смутное время. Те египтяне, которые, подобно Нехо, считали нубийцев жалкими дикарями и самозванцами, восстали против Тахарки, получив помощь от заклятых врагов Египта – ассирийцев.

Стоит ли говорить, что все, кто составлял так называемый вавилонский полк, были настроены к Нехо резко враждебно.

– Какой же ужасный позор падёт на наши головы, – возмущались египтяне из числа новобранцев, – если страной Та Кемет станет управлять лизоблюд Ашшурбанипала!

«Нехо надо мной – как кара!» – сказал себе Ренси, в который раз с тревогой подумав о судьбе Мерет…

Тем же вечером в казарму неожиданно наведался царский советник, с которым Ренси уже встречался во дворце.

– Ваятель, ты мне нужен.

– Всегда приятно быть нужным, – отозвался Ренси, прижав к груди ладонь и почтительно склонив голову.

– Владыка Шамаш-шум-укин, мой царь и господин, желает, чтобы ты начертил для него план оборонительных сооружений в новом дворце ассирийского царя. И так как завтра тебя здесь уже не будет, приступай к делу немедля.

Они уединились в комнате коменданта казарм, и советник протянул Ренси папирусный свиток и письменные принадлежности. Ренси на удивление быстро восстановил по памяти стену, в строительстве которой ему довелось участвовать; перед тем, как отдать план советнику, ещё раз внимательно пересмотрел его, то полностью одобряя, то где-то заново нанося пронзительно точную линию.