Египтянин. Путь воина

Финикийцы, что-то бормоча на своём языке, начали нехотя разбредаться по палубе.

– У нас впереди долгая ночь, – заговорила Изигатар, подойдя к Ренси, – и они могут вернуться. Будем спать по очереди: ты – первым, потому что сражался и устал, а я пока покараулю…

– Я не устал, – возразил Ренси, с благодарностью взглянув на девушку: её забота о нём была столь трогательна, что он подумал, какой хорошей она могла бы стать женой. Увы, не для него…

Он переложил кинжал в ладонь, сжимавшую меч, и другой, свободной теперь рукой погладил Изигатар по спутанным волосам. Девушка тут же закрыла глаза, подалась к нему всем телом, как кошка, обрадованная ласке, которую так долго ждала.

– Ты спи: пока я здесь, с тобой, никто не причинит тебе зла, – сказал Ренси и губами нежно коснулся её лба. – Спи – ведь завтра у нас будет ещё один нелёгкий день…

13

Хотя Ренси провёл бессонную ночь, рассвет он встречал бодрым и готовым отразить любую возможную опасность. Как только вдали показались белые стены аккадского города Нерибтум, он разбудил Изигатар, а когда барка пристала к берегу, они сошли с её борта под хмурыми взглядами финикийцев. Спустившись с холма, беглецы очутились среди возделанных полей ячменя и пальмовых рощ, огороженных низкими каменными стенами.

– Аккадская земля! – воскликнула Изигатар так радостно, будто уже долгие годы грезила об этой встрече.

– Тебя связывают с Аккадом какие-то тёплые воспоминания? – спросил Ренси, глядя на девушку улыбающимися глазами: её радость невольно передалась и ему.

– Прости, что не сказала тебе раньше, – начав отвечать, Изигатар на миг умолкла с виноватым видом, а потом пояснила: – Моей матерью была вавилонянка, и Аккад – моя родина. Да, мой милый Ренси, я родилась в Вавилоне, и сердце моё все эти годы, проведённые в ниневийском дворце, рвалось сюда, к священным стенам города Мардука…

– Мардук – это верховный бог вавилонян, ведь так? – Ренси вспомнил, что ему рассказывал когда-то о Вавилоне Илушума.

Изигатар кивнула:

– Каждый вавилонянин живёт и умирает со священным именем Мардука на устах. И царь Вавилона, владыка Шамаш-шум-укин, хотя он ассириец по отцу, поклоняется не Ашшуру, а именно Мардуку. Этим, да ещё тем, что его мать – вавилонская княжна из древнего рода, он любезен народу Аккада. Мы рады видеть его нашим царём…

– Говоря «мы», ты предпочитаешь называться вавилонянкой, а не ассирийкой?

– А я никогда и не называла себя ассирийкой. Я выросла в Ассирии, но моей матерью, как ты теперь знаешь, была вавилонянка, что же до отца… – Изигатар помедлила, размышляя, и затем махнула рукой: – Впрочем, не всё ли равно, из какого народа-племени он происходил!..

Их разговор прервался. Внимание обоих привлёк какой-то шум за спиной, и они обернулись. Там, между рощей и пересохшим руслом реки, по дороге двигался небольшой отряд людей с вьючными мулами.

– Похоже на торговый караван, – с надеждой в голосе сказала Изигатар, внимательно всматриваясь вдаль. – Если боги и дальше будут покровительствовать нам, может оказаться, что эти люди держат путь в Вавилон.

– Мы этого не узнаем, если не подойдём к ним поближе и не спросим об этом их самих, – ответил Ренси и сделал девушке знак следовать за ним.

Надежда Изигатар подтвердилась – боги по-прежнему были на их стороне: торговый караван двигался в сторону столицы Аккадского царства, городу Вавилону. Приняв в качестве платы серебро, которое Ренси прихватил с собой с финикийского корабля, глава купцов предоставил беглецам двух мулов, щедро накормил их и напоил. На полпути между Нерибтумом и Вавилоном Ренси, разомлевший под солнцем, наконец уснул, мерно покачиваясь в седле.

Вавилон, Город Городов, как называли его гордые вавилоняне, вставал из сизого марева высокими зубчатыми стенами с башнями, грандиозными дворцами и ступенчатыми храмами-зиккуратами, высившимися по обе стороны Евфрата. А над всеми зданиями возвышался, отделённый от прочих кварталов толстой стеной, Храмовый Город, который назывался Эсагилой. Среди всех храмов выделялась Этеменанки – легендарная вавилонская башня, святилище бога Мардука, покровителя древней столицы Аккадского царства и всех вавилонян.

В правление Синаххериба, который вёл тяжёлую и долгую (целых четырнадцать лет!) войну с Вавилоном, мятежный город был взят штурмом, сожжён и разрушен. Ассирийцы завалили русло Евфрата обломками строений, и воды реки хлынули по городским руинам. Весть о гибели Города Городов поразила громом весь мир, над которым был занесён ассирийский молот и который с надеждой следил за борьбой вавилонян с Синаххерибом. После падения Вавилона мрак ассирийского господства стал ещё более непроглядным и нетерпимым. Спустя девять лет наследник Синаххериба царь Асархаддон велел отстроить Вавилон по древнему плану. На строительные работы были отправлены самые лучшие царские мастера; в качестве рабочей силы согнали жителей Вавилонии и пленных со всех концов империи. Асархаддон вернул вавилонянам их бывшее имущество, разрешил им селиться в Вавилоне и восстановил все их прежние права и привилегии.