Египтолог

Новые клиенты, Мэйси, и первым делом я узнал от них, что заставило Финнерана прикинуться святым семейством и удрать под покровом ночи в Египет: он уже полтора года как был банкротом. Сейчас я вам могу это сказать, учитывая, что новость запоздала на тридцать лет и не в состоянии предотвратить женитьбу вашего дяди на моей Маргарет. Да, Финнеран был на мели, его магазины могли в любую минуту закрыться. Применив логику, я заключил, что он частенько обращался к О'Тулу и компании за солидными суммами, которые ему выдавались на жестких условиях. Финнеран убедил их, что на Трилипуше и его стопроцентно успешных раскопках заработает столько, что заплатит долги. О'Тул с Коваксом ему подыграли, даже ссудили еще денег, чтобы он смог выкупить свою долю в экспедиции, хотя его кредит давно истощился. Более того: «Мы и сами вложились в эту авантюру», – сказал О'Тул. Но сейчас, к их «невыразимому разочарованию», мистер Финнеран отбыл в неизвестном направлении, очень туманно пообещав, что все выплатит, как только вернется, а когда – и вовсе не сказал. До того момента я все понимал и думал, что нас, Мэйси, ждет простая сыщицкая работа: они желают с нашей помощью узнать адрес своего наложившего в штаны мистера Финнерана – в розыске и без гроша за душой. Разгневанный должник сбежал в отчаянной надежде разыскать оскандалившегося будущего зятя, который между тем чудом добывал деньги из песка, и вот теперь за ним гонятся раздраженные кредиторы в лице сиднейского филиала «Международных расследований Тейлора». История не нова, у меня таких дел был вагон и маленькая тележка, хотя в этот раз я нырял в мутноватный омут. Задача достаточно простая, к тому же я так и так ехал в Египет, а чем больше клиентов, тем больше окупится расходов.

Все верно, только я упустил одну загвоздку.

– Человек оставляет дом и дочь, – заливается О'Тул, – сбегает, чтобы в одиночку просадить полученное незаконным путем. Согласитесь, так поступать не годится.

– Полученное незаконным путем? – пробормотал я, наверно, довольно тупо.

– Именно так. Нам принадлежит большая часть находок профессора, все бумаги законные и заверенные, никакой тайны в этом нет.

– Чертовски законные бумаги! – рявкает Ковакс, забрызгивая все вокруг слюной. За наше свидание он только эти три слова и сказал.

– Первое, мистер Феррелл, – безучастно продолжает О'Тул. – Выясните, какую точно сумму наш друг мистер Финнеран уже получил от профессора в виде прибыли от раскопок, и сообщите мне об этом приватно. Дадите мне телеграмму, в которой укажете местопребывание мистера Финнерана и золота, после чего ждите моих недвусмысленных указаний.

Вот этого я не ожидал, поскольку забыл, что О'Тул и Ковакс могли поверить в Трилипушевы телеграммы о великих находках, доля в которых принадлежала им. Они уверились, что сокровища и впрямь были и что Финнеран прикарманил свои дивиденды (которые должен был пустить на оплату долга), не говоря уже про О'Туловы и Коваксовы. В итоге Финнеран сбежал, чтобы все украсть, думали они. До того момента судьба реальных сокровищ меня не занимала: может, Трилипуш их нашел и планировал с ними сбежать, может, он их не нашел, просто заграбастал Финнерановы денежки, почистил перышки и ищет новую жертву, чтобы выжать из нее еще больше денег, получить компенсацию за все лишения и рассчитаться за свой домик в Англии. Моего дела об убийстве реальность сокровищ не касалась, но О'Тул и Ковакс свято в них верили. Полагают ли они, что Трилипуш спелся с Финнераном, чтобы вместе потырить золотишко?

– Не глупите, – сказал О'Тул. – Если Трилипуш хочет нас надуть, зачем бы ему телеграфировать про находку? Нет, профессору верить можно. – О'Тул и Ковакс боялись худшего: Финнеран делает ноги уже при деньгах, на которые не имеет никакого права. Или: он направляется в Египет, чтобы прибрать к рукам остаток О'Туловых и Коваксовых прибылей. Подстережет Трилипуша в темном углу и пиши пропало. – Нам все равно, что там случится с англичанином, – признался О'Тул. – И если с ним случится что-то нехорошее, число партнеров сократится на одного, тогда мы все получим соответственно больший процент с улова. Что касается нашего Честера, дадим ему шанс: может, он едет туда с целью гарантировать безопасность трофеев и не желает обидеть нас, компаньонов-вкладчиков. В данной ситуации это было бы разумно, и если он и вправду собирается выполнить данные нам обязательства – пусть действует. Если намерения этого человека достойны, мы их только поприветствуем. Он может смело возвращаться домой. Передайте ему мои слова, детектив.

Нам дали странные инструкции, Мэйси. В воздухе повисло множество намеков и недоговоренностей.

Я отбыл в Нью-Йорк 3 декабря и сел на пароход в Александрию 12 числа. С каждым днем я чувствовал себя свежее и сильнее. Мне нужно было срочно уехать из Америки. Помню, я стоял на палубе, ноль внимания на бушевавшую в нью-йоркской бухте метель, смотрел на море и думал, что скоро наступит конец – двусмысленности, вранью, тайнам. Недолго осталось богатству покрывать зло.