Его Америка

Итак, сегодня получил от декана визу на прием к ректору и завтра утром в 11 буду у самого ректора и попрошу его отчислить меня. Обманываю, что через два года вернусь, а то есть вероятность, что не отчислят по настоящей причине.

23 августа, 2013

Ректор, значит, прочтя заявление, в котором я средь прочей информации о себе написал еще и о годе учёбы в США, лукаво спрашивает меня:

— Учился в Америке. Обеспечил себе будущее?

— Да, учился по обмену, — сказал я, так желая добавить: «Вообще-то образование в вашем университете должно обеспечить мое будущее, а не год в какой-то Америке».

Проректор, который сидел рядом, сказал мне, что указ о моем отчислении выйдет к середине сентября. Итак, я сделал это. Теперь надо ждать призыва, который будет в октябре. А до того времени буду читать, рисовать, ходить на выставки, играть на своих инструментах, проводить время с друзьями. И пусть мысль о неправильности или опрометчивости принятого решения ни единожды не побеспокоит меня. Плыть против течения нелегко, но я не стану делать того, что не помогает моему развитию. Личностное развитие и счастье важнее всяких дипломов и условных достижений.

…

…

17 сентября, 2013

Дед, оказывается, любил Чехова: бабушка, увидев, что я все время читаю что-то, пошла и принесла целую стопку старых, запыленных книг Антона Павловича, мол, дед твой тоже любил читать, вот возьми, может эти книги понравятся. Вот-таки дед, а я всегда думал, что он был необразованный.

23 сентября, 2013

Был на врачебном осмотре в военкоме. Взяли приписной и послали в другую комнату, где измерили рост и вес. После этого спросили, болею ли чем-то тяжелым. Потом начался сам осмотр. Проверили зрение, слух, внутренние и половые органы. Придрались к татуировке на правой руке. Сказали, что это плохо и туго мне придется из-за этого в военной части. Да я и сам знаю это по рассказам Эмира. Но что поделаешь? Все равно рано или поздно надо будет через это пройти.

После медосмотра сказали, чтоб я приходил через неделю, чтоб узнать, куда попал.

28 сентября, 2013

Такой классный туман был сегодня до десяти утра, я сразу пошел к реке. Она в тумане так таинственна и будто шуршаньем воды рассказывает о былых событиях, свидетелем которых она была. Мне приятно об этом думать. Сидел около нее полчаса, потом поднялся вверх, перешел мост и вышел к виноградным полям. О, этот вид что-то!

Завтра утром, если верить бабушке, снова будет туманно; надо будет пораньше пойти. Люблю запах мокрой от росы травы на рассвете.

Осень, очей очарованье, ты прекрасна.

2 октября, 2013

Из комиссариата позвонили домой — взяла бабушка, — и сказали, чтоб завтра в шесть дня был у главного входа. Там нас, призывников с Гянджи, соберут и поездом отправят в Баку, а там уже каждого пошлют в свою часть.

Итак, завтра уже дневник, наверное, не стану писать. А в армии, по словам Эмира, даже читать книгу не разрешают, не то, что бы писать длиннущие дневники. Потому хочу приободрить себя. Мне страшно, я не знаю, куда иду; целых полтора года я буду подвергаться всяческим ограничениям, и придется отбросить квинтэссенцию своей сущности — свободолюбие; мое окружение будет незавидное — не с кем будет пообщаться. Но что бы ни было, что бы ни случилось, я обещаю, что буду верен своим целям, а не тем, что диктует мне мир.

Жизнь есть право, а не обязанность.

Послесловие автора

Саша, как читатель, понял меня.

Он исповедался, что сам своими глазами и жопой за четыре года учебы в экономическом университете навиделся всего того, о чем я написал в книге. «Это как моя жизнь!» — говаривал Саша, радуя меня, писателя сумевшего овладеть сознанием читателя.

Я, как автор, разочаровал Сашу.

Во-первых, моя простота. Саша ожидал увидеть высокого загорелого раскрасавца со всеми прекрасными правильными чертами лица, с надменным орлиным взором и с изящными манерами (извольте, частые непринужденные английские слова в речи, чертовски-привлекательный грудной голос, золотые часы на обеих руках, фирменный брелок на ключах от машины, стильно выбритая литераторская борода, вся эта шелуха красивой гламурной жизни — дорогие очки, телефон, одежда и, главное, выправка, и никак не татуировка Пушкина). Этакий бриллиантовый ореол известной персоны… А еще Саше казалось, что у меня непременно есть волшебная таблетка, приняв которую можно сразу начать бегло говорить на английском или же очутиться неведомо каким образом в самой Америке. Людям кажется, что такая таблетка есть у каждого, кто хотя бы пару недель жил в Америке или еще где-нибудь на Западе. Так вот, всего этого, скорее всего — к сожаленью, у меня не было при нашей встрече с Сашей. Это была первая волна Сашиного разочарования.