Читаем Его Америка полностью

Паша, прыщавый напарник мой по пикапу, зовет на поле к девчонкам и все твердит, что первые 50 подходов не считаются. Я-то давно сделал эти 50 подходов, хотя как страшно было! А он в прошлый раз смог только четыре раза подавить страх и подкатить к девушкам, но каждый раз не продержался больше минуты, не заинтересовал и номера, соответственно, не взял. Но ценю я в нем это упорство, эту смелость; понимает, что волшебной таблетки нету, что надо работать. Надо бы в Баку выйти с ним на поле, получу добрую порцию адреналина и его поддержу.


1 июля, 2012

Встретил Турала. Помнишь, как он в восьмом классе водил к себе в дом, открывал отцовский сейф и показывал стопки стодолларовых купюр и гордо говорил: «Вот. Мне незачем учиться в школе, поступать в университет и, тем более, читать такие толстые книги, как у тебя; мое место за столом уже уготовано»? Семьсот страниц жизни Юджина Витла были ему не интересны.

После того, как он, забившись в «воровской» мир, ножом убил какого-то парня в день последнего звонка, отец его, все те и ново-задолженные деньги истратив на судебных перипетиях, но все-таки спасши Турала, вскоре захворал с сыновьего горя, и сердце его, пораженное инфарктом, остановилось. Туралу тогда было лет пятнадцать, он много плакал. Мы, два обездоленных подростки сироты, как-то выросли. Но теперь Турал не в должности, не «за столом».

— Вернувшись с армии, ay bırat, — говорит он, — некоторое время продавал телефоны, потом попытался на электрика выучиться у мастера, но поругался с ним и бросил дело. Теперь устраиваюсь в дорожную полицию. Военный билет есть, нужные связи и средства тоже. Вот договорился, уже через две недели начну. Чистая работа, брат: останавливаешь, общаешься и готово.

Я не стал спрашивать, как его с криминальным прошлым-то взяли. Знает ли он правила дорожного движения или кодекс этики госслужащего, тоже не спросил. Вдруг он на самом деле не знает.


2 июля, 2012

Ходил делиться навалившимся счастьем с бывшими репетиторами. Они возрадовались, Елена Сергеевна даже попросила рассказать мою success story ее теперешним абитуриентам, мол, поступайте в университеты — вот какие возможности перед вами появятся. Они смотрели на меня так же, как и я смотрел на Вали в девятом классе. Он тогда зашел к Елене Сергеевной, поговорил с ней на английском так же, как и я сегодня, воодушевил нас, и тогда так сильно захотелось в Америку.

Рассказал учителям также про пустоту внутри, и они сказали, что после достижения желанной цели так бывает, что это в Америке пройдет. Что ж, верю. На их вопросы, чем там буду заниматься, что хочу там сделать, куда съездить и что из американской жизни испробовать, я не знал что ответить. Странно, но никакого конкретного желания, чтоб «вот это я точно сделаю», у меня нету. Думаю, там решу.

Кстати, Кенан устроился волонтером в какую-то школу языков, — известил в фейсбуке. Пишет, что станет помогать в маркетинге заведения. Мол, это соответствует его профилю. Он очень рад, что учится многим новым вещам, которыми в тухлых лекциях совковых преподавателей его университета и не пахнет, что есть перспектива дорасти до зарплаты и даже до маркетингового менеджера. Что ж, это классно.


3 июля, 2012

Видел еще одного пацана с моего двора, Нураддина. В последний раз я пересекся с ним в день последнего звонка, когда мы оба праздновали окончание школы. Он учился в азербайджанском секторе, и к поступлению, вроде, готовился: ходил на подготовки. Но вот сегодня рассказал, что здесь поступить не смог, и оттого родители зачислили его в московский какой-то вуз, хотя на русском он даже азбучную мысль не может выразить.

Учится на юриста. Я попросил его перечитать любую статью с любого кодекса. Он не смог даже перечислить, какие бывают кодексы. На вопрос, почему он обманывает себя, ответил, что так делают все.

Вспомнилась статья того русского автора из InLiberty про русскую систему высшего образования, и я с замыслом сорвать пелену с глаз Нураддина пересказал ему ее содержание. Мол, автор умно пишет, что качество образования повысится только тогда, когда от разносторонне развивающейся экономики пойдут запросы на подготовку профессионалов в вузах, а таких запросов никак не видать, покуда экономика монополизирована, цветет коррупцией и основана на одной нефтегазовой промышленности, в которой гарантирован сбыт по высоким ценам. Мол, никакой нормальный капиталист не станет вкладывать деньги в другие области, и те, конечно, не станут расти и не потребуют специалистов от вузов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Белая голубка Кордовы
Белая голубка Кордовы

Дина Ильинична Рубина — израильская русскоязычная писательница и драматург. Родилась в Ташкенте. Новый, седьмой роман Д. Рубиной открывает особый этап в ее творчестве.Воистину, ни один человек на земле не способен сказать — кто он.Гений подделки, влюбленный в живопись. Фальсификатор с душою истинного художника. Благородный авантюрист, эдакий Робин Гуд от искусства, блистательный интеллектуал и обаятельный мошенник, — новый в литературе и неотразимый образ главного героя романа «Белая голубка Кордовы».Трагическая и авантюрная судьба Захара Кордовина выстраивает сюжет его жизни в стиле захватывающего триллера. События следуют одно за другим, буквально не давая вздохнуть ни герою, ни читателям. Винница и Питер, Иерусалим и Рим, Толедо, Кордова и Ватикан изображены автором с завораживающей точностью деталей и поистине звенящей красотой.Оформление книги разработано знаменитым дизайнером Натальей Ярусовой.

Дина Ильинична Рубина

Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Проза
Обитель
Обитель

Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна»… Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень. Молодой человек двадцати семи лет от роду, оказавшийся в лагере. Величественная природа — и клубок человеческих судеб, где невозможно отличить палачей от жертв. Трагическая история одной любви — и история всей страны с ее болью, кровью, ненавистью, отраженная в Соловецком острове, как в зеркале.

Захар Прилепин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Роман / Современная проза