Его безумная часть души (СИ)

- Я не из тех, кто прячет голову в кусты, Малфой, - храбрилась та, хотя все внутренности сжались в крошечный комок и затвердели, как мрамор.

- Тогда удачи… - парень вышел из-за стола и больше с ней не разговаривал.

К десяти часам, общая комната слизерина совсем опустела, а Белла нехотя поднялась с насиженного места и вышла в коридоры замка.

До башни гриффиндора она кралась, как мышь, боясь быть замеченной кем-то из учителей, но похоже те не спешили заступать на свои посты и дорога оказалась свободной. Но тут встала задача посложнее, чем поимка преподавателями. Как выманить грязнокровку Эванс наружу, если портрет Большой Дамы закрыт, а пароль, естественно, не известен? Фортуна судьбы, в этот вечер, снова была на ее стороне, за дверью что-то зашуршало, преступница только и успела нырнуть в ближайшую, темную нишу, проем открылся и на пороге, собственной персоной, появились виновники торжества: Римус и Лили.

- С тобой точно все будет в порядке? – беспокоилась подруга, поправляя его мантию.

- Лилс, брось, я делаю это так давно и часто, а ты каждый раз беспокоишься, как в первый, - в руках Люпин сжимал раздутый рюкзак, явно наполненный одеждой или сложенным одеялом.

- Я знаю, знаю, просто ты там совсем один и мы все очень переживаем за…

- Мне пора, - напомнил оборотень, - если ты, конечно, не хочешь, чтобы я остался с вами?

Рыжая весело рассмеялась и подтолкнула его к лестнице, провожая взглядом.

Это был идеальный момент.

Вскинув палочку, в своем надежном укрытии, Блэк прошептала:

- Империо, - наставляя оружие на жертву, в тот же момент, ее глаза стали далекими и отрешенными от мира, а на губах появилась слегка уловимая, глуповатая улыбка.

Покинув убежище, она подошла к зачарованной вплотную и приказала:

- Ты будешь молчать и слушать только меня, если поняла – кивни головой.

Староста гриффиндора покорно склонила голову.

- Чудесно. Отдай свою палочку и следуй за мной.

Потайные ходы и лазейки старого Хогвартса, были известны не только знаменитым мародерам, слизеринцы так же были не прочь побродить ночами по замку, раскрывая его секреты и дразня сумасшедшего Филча своими выходками. Беллатриса на младших курсах всегда сопровождала мальчишек и поддерживала любое их безумие, ведя себя очень храбро, для маленькой девочки, за что, наверное, и заработала уважительное отношение и безоговорочное доверие всего мужского коллектива факультета.

Миновав несколько закрытых арок и пройдя через один пожелтевший портрет, принадлежащий какому-то древнему директору, девушки выбрались на улицу, прямо под каменные стены школы и устремили свой путь к спящей, Гремучей иве, откуда совсем недалеко до Визжащей хижины, в которой уже горел тусклый огонек свечи, приготовившегося к перерождению Люпина.

Подведя Эванс к самым ветвям дерева, Белла остановилась, повернула ее лицо к себе, и чтобы не разбудить нервное дерево прошептала:

- Оставайся здесь и жди, когда ты услышишь крики своего меняющегося приятеля, подойди, как можно ближе к хижине и постарайся привлечь внимание. Ты меня поняла?

Тень в окне ветхого домика задвигалась, содрогаясь в болезненных конвульсиях ломающихся костей, и оттуда послышался душераздирающий вопль, не то крик, не то звериный вой, разобрать было невозможно.

- Нет, не поняла, слизеринская стерва, - с абсолютно осмысленным видом ответила Лили, и сильно пихнув девушку в грудь побежала в сторону замка.

Немного растерявшись, Беллатриса бросилась за ней, пробираясь через высокую, замерзшую траву и цепкие ветки кустарников. Горячее дыхание вырывалось изо рта клубами слепящего пара, нащупав в кармане волшебную палочку, она направила ее в сторону беглянки, прокричав:

- Остолбеней! – но это оказалось не ее оружие, чужая деревяшка, практически, не слушала команды, лишь на мгновение затормозив Эванс, что, абсолютно, не помешало ей продолжать отдаляться в спасительные пенаты здания, где она вскоре и скрылась из виду.

- Черт! Черт! – злобно выкрикивала Беллатриса в пустоту холодной ночи, а в ответ до нее доносился лишь утробный рык зверя, в жалкой лачуге за ивой.

В полном беспамятстве, она бросилась к подземельям, глупо рассчитывая найти там спасение. О каком спасении вообще могла идти речь, если имело место быть одно из непростительных проклятий, карающееся высшей мерой наказания – пожизненным сроком в Азкабане.

Испуганная студентка бежала и бежала, боясь оглянуться назад, чувствуя, как будто ее уже преследует толпа голодных дементоров, желающих поскорее высосать из растерзанной души единственное светлое пятно – любовь к Темному Лорду.

Ноги сами привели ее к комнате второго старосты, со сбившемся дыханием, она барабанила в дверь, ничуть не заботясь о том, что от пронзительных звуков проснется не только Малфой, но и вся школа.

Дверь медленно отворилась и на пороге во всей красе и дорогом, шелковом халате, появился Люциус. Лицо его было заспанным, а всегда идеально уложенные волосы растрепанными, как только он увидел, кто пожаловал к нему среди ночи, то сразу скинул с себя пелену сновидений и напрягся.

- У тебя не получилось, да?