Его безумная ярость

– Удар в сердце всегда наносят самые близкие, – начал разводить философию Скворцов, будто смакуя момент. – Только представь, ты трахаешь бабу, шепчешь ей всякие нежности или пошлости, а она в этот момент думает, как тебя грохнуть. Забавная картина, правда?

У меня вырвался нервный смешок.

– Ты сейчас на мою жену намекаешь?

Да у парня явно крыша поехала. Я бы скорее поверил, что меня Миша заказал, чем Милена. Моя девочка, которую не интересуют ни деньги, ни брюлики – только фотографии и я. Точнее, я и фотографии. Да она меня с того света вытащила, сидела в больнице днями и ночами, дома от меня не отходила. Нельзя сыграть такой взгляд, такую нежность.

– Я не намекаю, – снова оскалился Скворцов. – Можно сказать, я тебе прямо сказал.

– Миша? – я повернулся к брату. – Ты притащил меня, чтобы я слушал этот бред?

– Марк, тут такое дело…

– Ты же не хочешь сказать, что поверил ему?

– Он ее одноклассник, – сказал неожиданно Миша и, пока я не успел возразить, быстро добавил: – Марк, я все проверил. Они действительно учились вместе.

– И что? – еще больше разозлившись, спросил я.

Скворцов снова рассмеялся, и этот смех, отбивавшийся от стен в пустом помещении, еще долго стоял у меня в ушах.

– Да ты так балдеешь от ее прелестей, что не понимаешь очевидного? – веселился парень. – Она понимает, что ты ее никогда не отпустишь, слишком помешался на своей любви. А она уйти хочет… ко мне.

Грудь снова заболела, ее даже обожгло, действительно как от пулевого ранения, хоть я и не верил ни единому слову.

– Ложь, – бросил я и, развернувшись, пошел к железной двери.

Мне срочно был необходим глоток свежего воздуха. Слова этого придурка пульсировали болью в сердце и голове. Я не поверил ему, но при этом Миша сказал, что все проверил.

Всякие совпадения случаются в жизни. Но чтобы Милена хотела от меня уйти? Нет, она бы мне так и сказала, не стала бы идти на крайние меры.

А я бы ее отпустил? Я не представлял жизни без нее, сдох бы в ту же секунду, когда увидел в любимых глазах равнодушие.

Миша вышел следом за мной.

– Марк…

– Не начинай, – оборвал его. – Я не верю ни единому слову.

Я прокручивал в голове все факты, пытался строить логические цепочки, повторял слова этого недоумка, ловил на себе взгляды брата.

Нет, я не поверил…

Милене я ничего не сказал, когда она вернулась, и Мише запретил говорить. А ночью смотрел на нее, слушал ее дыхание и думал. Скворцов забросил удочку, и знал он слишком много о моих чувствах. От одной мысли, что Милена с ним… Нет, я даже представить не мог – сразу выть хотелось.

Она другая. Она все еще та девочка с испуганными глазами, которая фотографировала меня на скамейке июньским днем.

Или я хотел видеть в ней ту девочку?

«Прекрати, Марк», – говорил я сам себе.

Но когда человек оказывается в какой-то сложной ситуации, он начинает додумывать, предполагать разные варианты развития событий, и это приводит к сумасшествию.

Наверное, в ту ночь и я начал сходить с ума…

Сон не шел, я проваливался в забытье, но нервы были настолько натянуты, что мозг надолго не отключался.

А утром меня растолкал Миша, когда я наконец-то вырубился, измотав себя своими же мыслями.

– Какого черта? – пробурчал я.

Милены в комнате уже не было, но, будь она здесь, Миша бы и не был таким бесцеремонным.

– Скворцов сбежал, – вместо «доброе утро» выдал брат.

– Что? – я мгновенно проснулся.

– Дверь в подвал открыта, наручники на полу, а с камерами по периметру произошел какой-то сбой. Тебе это не кажется странным?

Поднявшись, я потянулся за одеждой и покачал головой:

– Даже не смей…

– Она выходила ночью из комнаты?

Я даже кулак сжал, так хотелось заехать Мише в челюсть. Но… ведь Милена действительно уходила…

Обморок вряд ли можно так натурально сыграть.

И я действительно испугался. Уже забыл про это отвратительное ощущение в грудной клетке, но сейчас оно вернулось.

Милена все еще делает меня слабым, как бы я ни пытался прикрываться своим щитом.

– Я не знала, – говорит она тихо. – Ты можешь верить мне или нет, но я на самом деле не поняла, что это Егор.

– И это очень странно. Я видел его один раз, но вспомнил.

– Может, ты ошибся? – аккуратно спрашивает Милена, подтягивая к себе ноги, подальше от меня.

Она играет моими мыслями, как теннисным мячом. Она наверняка знает, что может это делать, но очень надеюсь, что не в каких-то неизвестных мне целях.

– Считаешь, что у меня паранойя? – усмехаюсь, проведя рукой по волосам, и замечаю, как Милена наблюдает за этим действием.

Не могут глаза так лгать. А в них сейчас такая болезненная ностальгия, что меня атакует чувство вины. Будто бы это я все разрушил и растоптал.

– Не считаю, – наконец-то, пару раз моргнув, качает головой Милена, – но бывают же похожие люди, хотя я бы их похожими не назвала.

– Посмотрим, милая, посмотрим. Если твой Борис…

– Он не мой, – резко перебивает.

– Хорошо, если не твой Борис сегодня после работы появится в квартире, то я, возможно, ошибся.