Его добыча

А может я была не права. А может быть стоило забыть о том инциденте с Дашей, может стоило не думать об этом, тем более, что они больше не разговаривали.

Я краем уха слышала, что он дал ей неделю, чтобы найти новое место. Но даже это не помешало моей ревностной обиде.

И теперь я еду в электричке в свой город и жалею себя, что отказалась от собственного счастья. От любви, что никогда больше не познаю в своей жизни. Но у меня есть сын, сыночка.

Теперь я вложу всю свою заботу в него. Всю радость, что во мне еще осталась. Если осталась.

Несмотря на то, что за эту неделю я не испытала ни одного подлинного оргазма, тело вдруг вспоминает, как старался Прохор его возбудить.

Он вылизывал мои соски, рукой трахая киску, потом глубоко проникал языком в рот, сжимая в объятиях. Он шептал, какая дура, что не верю ему, что он впервые познал в моих объятиях настоящее удовлетворение.

Почему я вспоминаю это только сейчас, почему только сейчас, осознаю как мне плохо без одного только властного взгляда и рук, что требовали безъукоснительного подчинения.

Это странно.

Это действительно странно.

Я ведь никогда не была столько заторможенной и истеричной одновременно.

Заглядываю в сумку, где обычно храню противозачаточные таблетки в пластиковом мини кейсе, открываю и недоуменно смотрю на цвет.

Он не такой.

Обычно они розовато белые, а сейчас как будто стали совсем белыми. Приглядываюсь и открываю рот в немом шоке. Дыхание перехватывает от озарения.

Кто мог подменить мне таблетки, а главное на что?

Учитывая сколько литров спермы изливал в меня Прохор на этой неделе, стало страшно вдвойне.

Поэтому заехав в обосранную квартиру сестры, успев с ней поругаться из-за котов и их шерсти, оставляю вещи, беру сына и бегу в медицинский центр к своей давней подруге.

Она дама успешная, трижды замужняя и с кучей любовников. Что касается предохранения она специалист.

– Ты не беременна, – успокаивает меня Диана, рассматривая анализ моей крови, сидя за своим глянцевым белым столом. Глянец, это то чем можно выразить все в этой новомодной клинике. Причем глянец цветной.

– Фух, сейчас второй ребенок весьма некстати, – тяжело вздыхаю, чувствуя как, уходит груз с души, но все еще дрожат руки.

– Да, ладно тебе. Аборт делается не долго, тем более, как я поняла, срок был бы небольшой?

Убить ребенка Прохора? Да я бы скорее убила себя.

– Я бы не решилась на аборт.

Диана на миг отрывает взгляд от бумаги и иронично усмехается.

– Ну и дура. И то что от Димы своего родила, дура. Я тебе сразу говорила, что он ничтожество.

Говорила, верно, убеждала, что нечего мне за ним делать. А я не послушала. Мы с ней из-за этого поругались и не разговаривали почти все время моего брака.

Я тогда действительно была влюблена по уши и верила в вечное счастье. Вот только боль, что я испытываю сейчас от потери Прохора дает мне понять, что до этого момента, я никогда никого не любила.

– Слушай, а ты что антидепрессанты принимала? , – вдруг вырывает меня из мыслей ее звенящий напряжением голос.

Я удивленно поднимаю брови, напрягая мозг и вспоминая, когда я вообще что-то принимала, помимо противозачаточных.

– Нет вроде, вот только… – достаю и протягиваю ей таблетки.

– Ого, – сразу говорит Диана, рассматривая пилюли, сквозь стильные трапециевидной формы очки. – Это кому, ты так дорогу перешла, что тебя свести с ума решили?

– В смысле, – она меня пугает. – Объясни!

Сразу смотрю на играющего в телефон Вову. Убить? Меня? А как же мой мальчик без меня?

– Это тоже противозачаточные, но такие рекомендуется принимать не чаще раза в три месяца, – поясняет она. – Они вызывают месячные и при долгосрочном применении могут не только лишить тебя возможности стать матерью, но и вызвать острую шизофрению, а в отдельных случаях рак груди.

– О, боже! Это…

Кто-то из домашних. Даша хотела, чтобы я вела себя неадекватно и не верила Прохору.

– Ты можешь подать заявление в милицию, правда ничего не докажешь.

– Не надо милиции. – дрожу от воспоминаний от холодной темной камере. – Все же закончилось.

– Как знаешь, – пожимает она плечами в сверкающем белом халате и поднимается набирая номер в телефоне. – Лучше сделать промывание желудка. От греха подальше.

Я согласилась остаться в клинике и промыть желудок физ раствором через вену, отправив ребенка своей маме. Судя по голосу в телефоне, она за меня переживает и будет рада посидеть с внуком.

Лежа в новенькой клинике, поедая вкусные обеды (хорошо, когда Директор твоя подруга) я размышляла стоит ли звонить Прохору и все рассказывать. Долго размышляла, почти не отзываясь на вопросы медсестер о своем самочувствии.

Пришла к выводу, что Прохору это не нужно. Я ему не нужна.

Пора строить новую жизнь. Без мужчин. Без любви. Со струёй душа.

Так я живу, почти неделю, устраиваюсь в местный магазин администраторов, хотя чаще при этом стою за прилавком, отдаю Вову в местный садик.

И вроде бы неплохо, вроде бы хорошо, если бы не так дерьмово на душе и в сердце.

Умываюсь слезами почти каждое утро, живу на автомате, существую (кажется даже одежда стала висеть) пытаясь забыть прошлое. Пытаюсь, да, но оно находит меня само.