Его другая (СИ)

Молча приклеиваюсь взглядом к грязному пятну на двери лифта и подгоняю кабину ехать быстрее. В его компании мне не то, что не по себе. Все внутренние сигналы организма снова включаются и вопят сиреной об опасности.

Едва двери разъезжаются, я вываливаюсь на этаж, стараясь как можно быстрее отыскать ключ и открыть квартиру. Гена нетерпеливо топчется рядом и всё время оборачивается по сторонам.

Сколько же можно пить, Господи? Он уже совсем неадекватный стал и отца за собой тянет на дно.

Справившись с замком, вхожу внутрь.

— Я позову папу, — бросаю, силясь закрыть дверь, но мужчина дергает ручку на себя и входит следом.

Я торопливо отступаю назад, чтобы избежать любого контакта с ним.

— Зови, — закрыв дверь, опирается на стену, беспардонно бегая поплывшими глазами по моим ногам, груди, плечам и на дольше застывая в вырезе футболки.

— Пап, — кричу, скинув обувь и спешно иду в зал.

Пусть забирает его и уходит! У меня спина вся горит и ягодицы, потому что этот отвратительный человек смотрит. Хочется закрыться скорее в спальне.

— Папа! — в панике понимаю, что зал пустой, и на мой зов никто не отзывается. Оборачиваюсь, а Гена уже идет в развалку в мою сторону. Одна рука заложена в карман, другой потирает подбородок, а глаза такие в этот момент, что мое сердце в ужасе падает вниз, — Паааап!

Кричу истерически, встречаясь взглядами с приближающимся извращенцем.

— Папы нет дома, — с больным удовлетворением произносит он.

Грудь начинает ходуном ходить, в горле жжет, на спине выступает ледяной пот. Он знал… Он знал, что его нет!

— Уходите, — сжимаю кулаки, чувствуя, как кровь отхлынивает от лица.

— Не хочу, — пьяные глаза сужаются, когда он становится в проходе, закрывая мне возможность выбежать из зала, — Я думал, ты хорошая девочка, Оля. Послушная. А ты, сучка, несколько раз заставляла меня на улице топтаться, дожидаясь твоего горе-папашу. — мечусь взглядом по залу, пытаясь найти хотя бы какой-то предмет, чтобы если что отбиваться, но как на зло, ничего нет. Даже пустых бутылок, которых обычно здесь валом, — Я тебе шоколадки покупал, думал приятно сделать сладенькой девочке.

Во рту собирается слюна и хочется плюнуть этому психу в лицо.

— Я вам не сладенькая девочка, — цежу, во все глаза смотря на него, чтобы не пропустить ничего. Дышу часто, ноги едва держат. Напряжение граничит с невыносимым, — Уйдите, пожалуйста.

Но вместо того, чтобы сделать как я прошу, он гадко усмехается.

— А вот мы и проверим какая ты!

Резко оттолкнувшись от дверного косяка, пошатнувшись, ступает в мою сторону, а я дергаюсь назад. Бросаюсь к двери в спальню Алисы, но не успеваю сделать и шага, как меня обхватывают огромные руки и бросают на папин диван.

— Нет! — взвизгиваю истошно, пытаясь встать, но он рывком переворачивает меня на спину и вторгается мне между ног. Запах перегара и грязи вызывает рвотные позывы. В груди колит, сердце бахает, горло словно сжимает невидимая рука. — Не надо!

Начинаю бить ублюдка по плечам, но он реагирует неадекватно. Заплывшие глаза вспыхивают блеском, словно ему доставляет удовольствие видеть, как я брыкаюсь. Создается впечатление, его это заводит ещё сильнее.

Удерживая мои ладони рукой, он вдруг достаёт из правого кармана нож и приставляет его к моему лицу.

— Заткнись, мелкая, — цедит, приближая ко мне мерзкое лицо, — Мы всё сделаем тихо, и никто ничего не узнает. Запомнила?

Перед глазами идут цветные пятна, голова кружится, подступивший к горлу ком вызывает спазм.

— Пожалуйста, не надо, — шепчу, смотря в его горящие возбуждением глаза. — Я никому ничего не скажу, только не делайте этого.

— Не могу, — шепчет, приближаясь еще ближе ко мне. Его нижняя, покрытая трещинами губа, дрожит от нетерпения, ноздри раздуваются, — Не могу, сладкая. Я так давно хотел тебя, что нет сил больше.

Боже, только не это!

Чувствую, как по щеке стекает слеза, всхлипываю, вдавливаясь затылком в обивку дивана, чтобы оттянуть момент, когда его противные губы прикоснутся ко мне, и в этот момент в дверь раздаётся звонок.

Боже мой! Боже!

Моментально застываю, сердце подпрыгивает. Гена тычет мне в щеку кончиком ножа.

— Будь тихой! — Острая боль внезапно пронзает кожу.

Лицо напротив напрягается, скулы под жирной кожей вздуваются, а глаза со страхом мечутся то по мне, то по стене рядом.

— Оля, — голос Давида из-за двери вызывает сильнейший толчок в груди.

Он пришел! Он здесь.

— Давид, — кричу во всё горло и тут же слепну от удара по лицу.

Перед глазами разлетаются мушки, в голове звенит, словно рядом раздался удар по колоколу, и я оглохла.

— Молчи, — цедит псих испуганно, — заткнись, иначе порежу!

Рыдания вырываются наружу одновременно с громким ударом по двери. Генка оборачивается, а я, пользуясь моментом, выворачиваюсь из его захвата и со всей дури спихиваю его на пол. Не чувствуя ног, поднимаюсь и бегу через коридор. Слышу, как он громко сматерившись, тяжело торопится следом. Дрожащими пальцами открываю замок и влетаю в руки Давида.

— Оль, — надрывно выдыхает он, тревожно всматриваясь в мое лицо. — Что это?

Перед глазами плывёт от слёз, я тычусь ему в грудь, не веря, что он здесь.