Его имя (СИ)

«Не вздумай!» - взвыл внутренний голос.

…А когда открыл, то увидел совсем близко затуманенный влажный взгляд, румянец на скулах и приоткрытые губы. Он наклонился…

«Идиот», - устало вздохнул внутренний голос и замолчал. А Скабиор целовал Драко. И было неловко, неудобно в этой позе, но невозможно было разомкнуть руки и выпустить хоть на миг. Он стиснул Драко так сильно, что тот охнул; тогда Скабиор развернул его и обнял уже по-настоящему.

- Что ж ты так трясёшься-то, - пробормотал он. Его ладони шарили по узкой спине, гладили, прижимали, и он чувствовал, как лихорадочная дрожь Драко передаётся и ему, проникает в кровь, наполняет всё тело особым, тягучим жаром.

Второй поцелуй был яростным, почти жёстким; Скабиор впивался в податливые губы, кусал и тут же зализывал. Драко льнул к нему, принимая эти грубые ласки, целовал в ответ. Когда он нежно втянул его язык, Скабиор услышал чей-то глухой стон и не сразу сообразил, что стонет он сам. Он отстранился, пытаясь расстегнуть рубашку Драко, а тот пытался помогать, их пальцы сталкивались; пуговицы дробно рассыпались по полу – Скабиор просто разорвал чёртову тряпку. Нетерпеливые пальцы вплелись в волосы Драко, заставляя того запрокинуть голову и подставить шею под жадные поцелуи. Когда Скабиор прикусил нежную кожу на горле, Драко тихо застонал, и этот звук завибрировал под его губами, отзываясь сильнейшим, почти мучительным напряжением в паху. Он притянул Драко к себе, вжался бёдрами и, ощутив его стояк, чуть не сошёл с ума. А может, и сошёл. Каким-то образом они оказались на матрасе, и гибкое отзывчивое тело плавилось под его ладонями, а брюки сползали с точёных узких бёдер…

Скабиор оторвался от зацелованных губ и выдохнул:

- Палочка. Где.

- Зачем тебе? – в помутневших серых глазах мелькнула настороженность. Отдать кому-то свою палочку – немыслимый для волшебника поступок. Скабиору ещё хватило сил закатить глаза: задницу подставляет, а палочку не может одолжить.

- Для твоего же блага, - это должно было прозвучать иронично, но хриплый выдох в порозовевшее ухо заставил Драко сладко поёжиться. Он вдруг протянул руку и странно робким жестом отвёл спутанные волосы с его лица. На секунду задержал пальцы у лба, а потом отвернулся, нащупал в складках сброшенных брюк палочку и протянул Скабиору.

Тот взвесил её на ладони. Маленькая и лёгкая, из светлой древесины – липа? Наверняка липа. Скабиора охватила странная неуверенность. Он поднял взгляд, и с минуту они просто смотрели друг на друга – полуголые, встрёпанные. А потом Драко стянул остатки рубашки и бельё, быстро отвернулся, и Скабиору показалось, что он стесняется своей наготы. Вот ведь. А потом мысли кончились – Драко встал на колени, упираясь лбом в скрещённые руки. Открытая поза, ещё более бесстыдная от того, что яркое июньское солнце освещало и покорно склоненную голову, и разведённые бёдра, и безупречный изгиб позвоночника – всё. Скабиор, судорожно сглотнув, придвинулся ближе; пробормотал нужные заклинания и взмахнул палочкой.

Руки тряслись так, что смазка оказалась везде, но только не там, где нужно; впервые в жизни он чувствовал себя неуклюжим. При взгляде на Драко он задыхался: хотелось, хотелось до боли, но чего? То ли трахнуть, то ли зацеловать, то ли разорвать на кусочки – лишь не было так… Так сильно. Лишь бы не плыло перед глазами, не стискивало горло. Но как только он дотронулся до него, осталось одно желание – взять. На осторожность уже не осталось сил: пальцы протиснулись внутрь, не растягивая даже, а кое-как смазывая. Драко вздрогнул и задышал громче, стараясь расслабиться. Скабиор раздвинул блестящие от разлитой смазки ягодицы, надавил. Он готовил его неглубокими толчками, но не мог медлить. Что-то тёплое скользнуло по подбородку - прикусил губу до крови, но и это не помогло. Он дёрнул Драко на себя, врываясь в горячую тесноту, входя сразу до половины. Тот сжался, вскрикнул – не от удовольствия, конечно, и этот вскрик слегка отрезвил Скабиора. Он слышал судорожное, со всхлипами дыхание, видел побелевшие пальцы, комкающие простыню, и думал, что надо просунуть руку вниз, нащупать его член, приласкать… Но вместо этого почему-то просто погладил покрытую испариной спину широким успокаивающим жестом.