Его Кукла (СИ)

— К сожалению, ему пришлось задержаться во Дворце Правления. Он позвонил мне и попросил позаботиться о тебе. Но поверь, он очень хотел встретить тебя, Дарья. Для него это важно.

Перед глазами снова всплывает письмо в комтайпе Рисая. И я решаю проверить догадку.

— А как он вообще узнал, что я приеду?

— Он получил анонимное письмо. — На губах Марины впервые за всё время появляется не улыбка, а скорее ухмылка. — Кто-то сообщил в письме, что встретил девушку по имени Дарья Верес и узнал, что она дочь наместника.

— Вот как?

— Да. А ещё этот кто-то написал, что о происхождении Дарьи Верес узнали преступники, похищающие девушек для Дома утех. О том, что он, аноним, не сможет дать Дарье достойную жизнь. И что хуже всего, не сможет обеспечить её безопасность. Поэтому он дал девушке документы, которые подтвердят родство, и отправил её в столицу в надежде, что о ней позаботится отец.

Я с тихим вздохом закрываю лицо ладонями.

И с чего я вдруг решила, что Рисай отпустит меня и тотчас забудет о моём существовании?

— И что этот аноним потребовал в благодарность за столь важное сообщение? — Мне отчего-то начинает казаться, что у Рисая вполне хватило бы наглости потребовать отменить изгнание. Может, в этом и заключался его новый план?

— Ничего, — разводит руками Марина. — Он ничего не потребовал.

— Вот как? — Я повторяю фразу во второй раз и растерянно моргаю.

— Ты ведь знаешь, кто отправил это анонимное письмо, не так ли? — спрашивает она прямо в лоб.

Невероятным усилием воли заставляю себя держать под контролем эмоции, хлынувшие на меня бурным потоком и закружившие в водовороте. До головокружения. До подступившей к горлу тошноты…

— Я догадываюсь. Но, пожалуйста, Марина, не заставляй меня говорить. Если тот человек не назвал своё имя, значит, не назову его и я. — Молчу некоторое время и лишь качаю головой. — К тому же, думаю, у наместника вполне достаточно полномочий и возможностей узнать имя отправителя без моей помощи.

Моя мачеха хмыкает, кривя губы.

— Дарья. Ты жила в Призоне. И Рисай был отправлен туда в изгнание. — При упоминании имени моего двуликого выдержка даёт сбой, и я неожиданно для себя вздрагиваю. А Марина продолжает: — Если даже я поняла это… Думаю, чтобы сложить два и два, особые полномочия и возможности твоему отцу не понадобятся.

— Но он ведь…

Под тяжёлым взглядом Марины я замолкаю. Меня словно что-то заставляет обернуться и посмотреть на дверь.

Там я вижу мужчину. Он в нерешительности останавливается на пороге и смотрит в мою сторону, не отрывая взгляда.

Дикая паника накрывает окончательно.

Не знаю, как мне удаётся не грохнуться в обморок прямиком под стол.

Наверное, из-за Марины.

Она касается моей руки и легонько её пожимает. Затем встаёт из-за стола и с радостной улыбкой бросается к наместнику.

Повиснув на шее мужа, она целует его в губы и говорит тихо, но ровно настолько, что я слышу каждое слово:

— У тебя такая славная дочь, Эл. Я рада, что она всё-таки нашлась. — Марина отпускает наместника из кольца объятий и добавляет уже в полный голос: — Вам двоим нужно о многом поговорить. Не буду мешать.

— Спасибо, милая, — чуть хрипловато произносит наместник. Я чувствую в его голосе легкое волнение. И ещё отмечаю, что он немного похож на голос Рисая. — Ты позвони пока Рою. Он послезавтра отправляется с важным поручением на Тариону и до отъезда хотел поговорить с тобой.

Краем глаза я замечаю, как при упоминании таинственного Роя щёки Марины слегка розовеют. Она, чуть заметно улыбаясь, кивает и по-тихому исчезает из столовой.

А наместник всё так же смотрит на меня. Как будто не знает, как ему реагировать. И от его взгляда мне становится немного не по себе.

— Здравствуй, отец, — выпаливаю я первое, что приходит на ум и на язык.

Встаю осторожно, чтобы подойти.

Но наместник внезапно срывается с места, подскакивает ко мне и чуть неловко обнимает обеими руками.

— Ты так похожа на свою мать…

Глава 19. Плохое предчувствие

Месяц спустя

Рисай

Когда Дарья улетела, я был уверен, что она ненавидит и очень скоро забудет меня. Что никогда не простит за обман.

Первые двое суток я просто сходил с ума. Накручивал себя. И столько всего передумал…

О ней. О себе. О нас.

На третьи сутки, когда я готов был или взвыть от бессильной тоски по своей паре, или плюнуть на всё и позвонить Дарье, мой галаком неожиданно ожил.

Я схватил его так резко, что едва не уронил и не разбил об пол.

За прошедшие трое суток это было первое сообщение от Дарьи.

И пусть я тогда так и не смог написать то, что хотел больше всего, сердце всё равно заполнила радость…

С того вечера прошёл месяц.

И в течение этого месяца каждый раз перед сном всё происходит так же, как в тот первый вечер. Мы пишем друг другу короткие сообщения.

Мой галаком теперь всегда лежит рядом. И каждый раз, как только Призон погружается в темноту позднего вечера, я начинаю ждать знакомый звук входящего сообщения.

Сегодня его нет дольше обычного, и это меня беспокоит.

— Я знаю, с ней всё в порядке, — успокаиваю я сам себя. — С Элроем она в безопасности.