Его любимая эгоистка

-- Ах, как много слов! – прервала ее Лави. – Какая разница, кто, что и где… неси и все. Стой! Куда бросилась бежать?

-- Так за книжкой?..

-- Сначала скажи, что там Генри? Обрадовалась?

-- Не то слово! Глаза сразу заблестели, щеки разрумянились. Сестрица ваша принялась сначала улыбаться, а потом ахать и охать да прикидывать, что надеть и как волосы вечером убрать…

-- Все! Мне все стало понятно. Остановись, Мери. И теперь уже можешь отправляться за книгой в какой-то там коридор.

-- В тот самый, где недавно служанка графини шла-шла да и…

-- Мери! Иди уже!

-- Ах, да. Я мигом.

И вскоре Лавиния уже сидела в кресле у окна с раскрытой книгой. Сначала она с ленцой переворачивала страницы, улыбалась и думала: так-так, что там матушка нам говорила о вреде любовных романов? Помнится, уверяла, что они не подходят молодым особам для чтения из-за неокрепшей психики и малого жизненного опыта последних. Но про себя-то Лави знала, что у нее со здоровьем, в том числе и психическим, все было нормально. А что касалось опыта, так она его очень быстро приобретала, благодаря наблюдательности и природной сметливости. Что касалось романов, вот как подобный, снова про бедняжку, всю из себя ущемленную мачехой и позабытую отцом, попавшим под влияние молодой, но зловредной красотки, так к ним Лави не тянуло. Сегодня же взяла его в руки все больше от скуки.

-- Так! Девица совсем никудышная, -- поцокала Рыжик через некоторое время языком, и к такому выводу пришла чуть ли ни с четвертой страницы. А их в книге было… сколько? УУУ! Двести пять! – Только и может, что страдать. Лучше бы мозги иногда включала! А, еще эта размазня глаза закатывать могла, руками всплескивать, вздыхать постоянно и иногда падать в обмороки. В обмороки?.. Прямо, как наша Генри недавно? Нет! Какое может быть сравнение, если Генриетте чуть фамильный перстень не тот мужчина не надел на палец, а тут… вот же, всего лишь как-то там «плотоядно» на нее посмотрел некий маркиз с ужасной репутацией. Плотоядно? Это в смысле голодный был? Чушь какая-то! Бросить, что ли, это чтиво?.. Ладно, почитаю еще. Про испорченную репутацию. Где тут про это? – и она принялась быстро пролистывать страницу за страницей. – Здесь? Погодите!.. Это же снова про девицу… Хм, «она совершенно случайно вышла в ночной сад…» Надо же! А у нас так вот запросто не выйдешь… в смысле, ночью из дома. Странные порядки в том семействе, должна отметить… Но вот если в окошко?.. А ведь та рохля только вздыхать умеет – куда ей по стене спуститься!.. Вот я смогла бы…

И Лавиния покосилась за окно, рядом с которым сидела. Ее глаза зацепились за крепко сбитый штакетник, по которому поднимались лозы дикого винограда, красиво оплетая стену дома. Тогда-то ее мозг зачем-то и стал прикидывать, а выдержит ли конструкция ее вес. А вес Генриетты? Но потом Лави опомнилась, что на странице романа автор начал сгущать краски, изображая таинственное, не иначе, свидание.

-- Интересно, интересно! И как же портят девушкам репутации?..

И она снова склонилась над книгой. Прочитала, как несчастная сирота шла-шла и зашла в беседку… кстати, тоже увитую плетистым растением.

-- Нет, ну, сколько можно вздыхать и со страхом смотреть по сторонам?! Сидела бы тогда дома, что ли?.. – и Лави в сердцах перелистнула почти непрочитанную страницу. – Вот. Наконец-то. «Показался он». Хм! Как ярко описан, не то, что главная героиня. Интересно, распутники все настолько вот притягательны? Так, так! Что дальше? Зашел… и это понятно, зачем на пороге топтаться, раз проник в сад и еще ночью. Хм! А вот это вообще интересно… надо же! – и Рыжик ушла в чтение с головой. Глаз от строчек теперь уже непрестанно не отрывала, по сторонам никуда не смотрела, а водила пальчиком по предложениям и чуть бурчала себе под нос. – « Она обомлела… его рука… под юбкой… панталоны… сердце пропустило удар… шея… губы…» Ничего себе!

От прочитанного Лавинию бросило в жар. Она и не представляла, что кто-то мог осмелиться написать такое. Это было настолько откровенно, что показалось, будто по ее коже на шее прошлись мужские поцелуи, и ее губы сминал некто. Или нет, она себя-то могла не обманывать, ведь ей сделалось невыносимо жарко именно от того, что… и ведь совершенно помимо воли, а представился… герцог Канди. Боже, как такое могло с ней произойти? Лави читала, как «мужская рука настойчиво проникла под юбки и начала прокладывать себе путь по женской ножке», а ей припомнились конкретные руки у себя на талии, когда Ланс Канди сажал на коня, а потом снимал с него. Ну, как же так, почему в тот момент воображение поступило с ней таким образом?

-- Да почему же он?! – она очень растерялась, и еще была возмущена.