Его Муза. Часть 3

— Предлагаю такой вариант. Два музея, поедим, а потом вернемся до начала спектакля.

И по-быстрому.

— Это может быть весело, — говорит Логан, поглаживая свой щетинистый

подбородок.

— И побрейся, пока я принимаю душ, — говорю, сбегая с кровати. Если не приложить немного усилий, мы никогда не выберемся из этой квартиры.

* * *

Мы направляемся в центр города в Метрополитен. Широкие каменные ступени ведут к большому фойе и километрам залов с произведениями искусства различных эпох. Едва успели осмотреть экспозиции современного искусства и девятнадцатого века, как мой живот беззастенчиво забурчал.

— Можем пообедать в местном кафе, — предлагает Логан. — Еда приличная. К тому же есть вино.

Я заказываю салат из тушеной курицы с кинзой и козьим сыром, а Логан пастуший пирог и вино белое мне и красное для себя.

— Я могу заснуть, — говорю я, потягивая вино.

— Так и задумано, — подмигивает Логан. — Я делаю все возможное, чтобы убедить тебя вернуться в постель.

Я смеюсь.

— Два музея. Ты обещал.

— Каждый раз, когда вижу картину с обнаженной женщиной, мне хочется видеть обнаженной тебя.

— Может, пообщаемся с египетскими мумиями? Это ослабит твое желание?

Он морщит нос.

— Ничто так не портит настроение, как мысль о смоле на гениталиях.

Киваю в знак согласия.

— Вижу, ты теряешь самообладание. После обеда предлагаю отправиться в музей Гуггенхайма. В любом случае, за раз осмотреть Метрополитен невозможно. Но я настаиваю на мумиях.

Он стонет. Я скольжу ногой по его икре, чтобы напомнить, что его согласие сейчас обеспечит мою уступчивость позже. Он бросает на меня голодный взгляд, допивает вино и говорит:

— Отлично. Веди к Тутанхамону.

Мы расплачиваемся и направляемся в египетское крыло, где заканчиваем осмотр просторным храмом Дендура и бассейна возле него.

В этом зале массивные окна выходят на заснеженный Центральный парк. Солнце начинает пробиваться сквозь облака, заставляя искриться заснеженные камни и белые лужайки.

— Теперь можем идти, — говорю я, желая оказаться снаружи и почувствовать солнце на своем лице.

Мы выходим из Метрополитена и идем по пятой авеню вдоль парка под ярко-синим небом.

Логан держит меня за руку и шепчет:

— Еще один музей, а потом вернемся, чтобы я мог изучить мой любимый шедевр.

Верно?

Я киваю и целую его в щеку. Он показывает вперед.

— Гуггенхайм прямо.

Вижу знаменитое строение Фрэнка Ллойда Райта на углу. Оно похоже на странный вырезанный из бумаги космический корабль.

— Всегда хотела побывать здесь.

Пока стоим в очереди за билетами, чувствую, как вино и выпитая вода скапливаются в мочевом пузыре.

Хотя, оказавшись внутри и посмотрев наверх, я забываю о туалете. Открытая,

спиральная планировка — произведение искусства само по себе. Хочется бегать туда и обратно по изогнутым пандусам, но сдерживаюсь, к тому же здесь слишком людно. Мы идем по наклонному полу, рассматриваем висящие или стоящие у стен произведения искусства и открытое пространство с другой стороны. Хотя мы внутри, возникает ощущение пребывания снаружи. Я чувствую себя так, словно нахожусь на смотровой площадке. На самом верху — стеклянный купол, разделенный железным каркасом на меньшие окна и пропускающий зимний солнечный свет внутрь.

На втором витке-этаже мое тело подаёт сигнал. На каждом этаже в одном месте вдоль изгибающейся стены находятся туалеты. Когда вижу, как из одного из них выходит женщина, я быстро направляюсь туда, прежде чем кто-нибудь опередит.

Логан идет по пятам.

— Что ты делаешь?

— Я с тобой, — шепчет он, оглядывается, а затем толкает меня вперед и запирает за нами дверь.

— Хочешь, чтобы я писала здесь с тобой?

— Да. — Его улыбка сексуальна, а холодные зеленые глаза полны желания. Он тянется к пуговице моих джинсов. — Позволь помочь тебе.

Не уверена, что смогу сделать это при нем. Я отталкиваю его руки.

— Я сама.

Он отступает, когда я сажусь на унитаз.

— Может, отвернешься? Не уверена, что смогу, когда ты смотришь.

Он поправляет растущую выпуклость в брюках и поворачивается к зеркалу, где занят тем, что моет руки и смачивает выбившиеся пряди волос.

Наконец я расслабляюсь настолько, что вода и вино, очищенные почками, вытекают из меня.

В отражении зеркала вижу, как он закрывает глаза и улыбается этому звуку.

— Это возбуждает, Ава.

— Что именно? — интересуясь я, вытираясь.

— Смотреть, как ты писаешь, разделять этот интимный момент. Это настолько

нормально и такое личное.

Я встаю, и натягиваю джинсы.

— Не надо, — говорит он, прежде чем я успеваю их застегнуть. Его рука скользит по моей коже чуть ниже талии.

Я поворачиваюсь, чтобы слить воду.

— Подожди, — говорит Логан, обнимая меня. Его губы тянутся к моей шее, затем начинают покрывать поцелуями. Между ними он произносит: — Знаешь, не думаю, что мы успеем вернуться до начала спектакля. Давай по-быстрому.

— Здесь?

Его язык скользит вдоль моей ключицы и вверх по шее, пока его губы не встречаются с моими. Его рот обволакивает меня голодом, пробуждая мой собственный аппетит. И хотя я только что вытерлась внизу, этот поцелуй делает меня влажной. Логан стягивает с меня джинсы и просовывает руку между бедер. Мое тело дрожит.