Его Муза. Часть 3

— А если кто-нибудь придет?

— Дверь закрыта. Подождут.

Он разворачивает меня к стене, затем впивается мне в шею. Его руки скользят под свитер к моей груди, освобождают ее от атласного лифчика и грубо сжимает мои соски.

Я запускаю руку в его волосы, другой пытаюсь расстегнуть ремень. Но он быстрее.

Логан стягивает одну штанину моих брюк вниз и следом ботинок. Закидывает мою голую ногу себе на талию и высвобождает свой член. Чувствую, как его твердая, гладкая, горячая кожа прижимается к моему бедру. Он отстраняется на секунду и быстрее, чем когда-либо раньше, надевает презерватив. Затем его губы находят мои, и он устремляется к моему горячему, влажному центру. Его член, в такт языку, проникает в мои нижние губы. Я всхлипываю, когда он заполняет меня и наклоняю таз вперед, чтобы он мог войти глубже.

Стон зарождается в его груди и замирает между нашими губами. Он хватает мою ногу и поднимает ее выше, прижимая сильнее к стене и погружаясь в меня еще глубже. А затем тянется к моей второй ноге, и теперь обе мои ноги обвиваются вокруг его талии. Он врезается в меня твердыми, настойчивыми толчками. Его дыхание рваное. Мое — высокое и прерывистое. Я чувствую головокружение от желания. Его отчаянный голод — самый мощный афродизиак. Ощущение его во мне удивительно-мягкое, твердое, горячее и такое наполняющее. Он тоже чувствует себя по-другому. Может, дело в грубости, в скорости, в публичности места? Не знаю, но ощущения искрятся и вибрируют совершенно по-новому.

Я крепко прижимаюсь к нему, чувствуя край его ремня своими бедрами. Вижу его движения в зеркале над раковиной. Его бедра быстро двигаются, чтобы удовлетворить свое желание, и я даю ему это, или, скорее, он вытягивает его, требуя и приказывая удовлетворить. Я вижу свои раскрасневшиеся щеки, прикрытые веки, полуоткрытый рот.

Наблюдаю за движениями Логана, и это усиливает мое удовольствие, что в следующие несколько толчков подводит к оргазму. Я хватаюсь за его спину:

— Не останавливайся. Сильнее, быстрее… — он подчиняется.

Я уже почти на пике, и думаю, что он тоже, когда слышу стук в дверь и дергание ручки.

Вместо того, чтобы остановиться, Логан ускоряется и стонет мне в шею.

Мне удается выдавить из себя:

— Минуточку.

А потом, осмелев, когда губы Логана коснулись моей шеи, а пальцы болезненно

впились в бедра, шепчу:

— Трахни меня. — Он рычит мне и вбивается так глубоко, как может. Интенсивность его давления, длина и глубина, трение его живота о мой горячий, набухший клитор вызывают начало взрывного оргазма.

Как зажженный на петарде фитиль, я загораюсь искрами, предшествующими взрыву.

— Повтори, — грубо говорит он. — Скажи это.

— Трахни меня, Логан. Трахни жестко.

Он стонет и рычит. Кажется, он раздолбает меня пополам, но продолжаю искриться, и мой последний взрыв неизбежен.

— Еще раз, — требует он.

Я всхлипываю в последний раз, затем отдаюсь во власть его толчков, когда мой оргазм накрывает нас обоих. Я прикусываю язык, чтобы не кричать, потому что по ту сторону двери кто-то может подслушивать. Мои ногти впиваются в его рубашку, голова откидывается на стену, соки смачивают его все еще погружающийся член. Его губы прижимаются к моей шее, когда чувствую его кульминационные толчки. Они четкие и глубокие, словно он проходит сквозь меня и врезается в стену, а затем они замедляются и смягчаются, когда он наклоняется ко мне, все еще держа в своих сильных, но дрожащих и обессиленных руках. Я опускаю одну ногу, и чувствую, как его освобождающие импульсы заполняют меня.

Он нежно целует меня, бормоча:

— М-м-м… мне понравилось… мне нравится трахать тебя… мне нравится, когда ты мне это говоришь…

— Мне нравится, что ты этого хочешь, — шепчу я в ответ. Сложно подобрать слова, чтобы выразить, как прекрасно себя чувствую, когда он хочет меня так искренне и так первобытно; когда ему нужно, чтобы я открылась, сказала ему, и чтобы он отдался мне. Я чувствую себя наполненной. Наполненной им. Полной собственной силы и удовольствия.

Но теперь мы должны отпустить друг друга. Он выскальзывает из объятий моей киски.

Я вытираю свои соки. Логан выбрасывает презерватив. Мы приводим в порядок одежду и готовимся вернуться в реальный мир. Но я цепляюсь за сладкий чувственный мир, который мы создали.

Тот, кто стучал, уже не ждет, вероятно, и отправился в туалет на другом этаже. Мы выходим, и нас замечает лишь одна пожилая женщина, ее изогнутая бровь и поджатые губы — единственный признак подозрения. Мы склоняемся друг к другу, делясь сексуальным секретом. Я вся свечусь, это чувствуется. Рука Логана собственнически скользит по моим плечам, и мы продолжаем подниматься по пандусу, на котором висят несколько полотен Пикассо.

Я с Логаном идем так, словно уже много лет вместе. Какое же это облегчение — просто быть вместе, на виду и ничего не скрывая. Это показывает насколько напряженными были последние несколько месяцев.

— Приятно быть здесь с тобой.

— Ты про музейные перепихи?

— Не прятаться.

— Так может быть всегда, — говорит он.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к Логану.

— Что ты имеешь в виду?

Он пожимает плечами.