Его Муза. Часть 3

— Ну, одинокое призвание, но иногда это чувствуется еще более одиноким. Дело не в количестве людей, а в присутствии их сердец в комнате с тобой. Проблема в том, что люди больше не приносят свои сердца, особенно в этом городе. Только головы и кишки.

Именно это делает людей одинокими. По сути, эта выставка об этом, но я не думаю, что кто-то из присутствующих это знает.

— Есть ли смысл говорить им об этом?

— Если расскажешь им, они поймут, но суть в том, что они это чувствуют. — Она постукивает себя по сердцу, чтобы подчеркнуть сказанное.

— Но, если ты думаешь, что они не поймут, значит ли это, что выставка не будет успешной?

— У успеха много граней. Сегодня продано больше половины картин. Для многих это уже успех.

— А для тебя?

Она пожимает плечами.

— Художник может только показать путь. Искусство — моя попытка. Я преуспела в ней. Я не несу ответственности за то, что происходит дальше. Пойми, понимание тоже субъективно.

Высокая женщина с короткими светлыми волосами подходит к Сукире и протягивает ей бокал шампанского. Это та самая женщина, на которую ранее указывал Лоуэлл —

Ханна Дойл, владелица галереи.

— Замечательная явка, Сукира. Ты, должно быть, гордишься.

Сукира снова пожимает плечами и делает глоток шампанского.

— Ты знакома с Авой Николс? Она моя новая подруга. Подающая надежды художница.

Чувствую, что краснею, когда Ханна дает мне более серьезную оценку.

— Ты ведь подруга Лоуэлла и Лайлы, верно?

— Вообще-то, я здесь с Логаном О'Шейном.

Сукира поднимает бровь.

— Не держи на нее зла, Ханна. Когда-нибудь ей понадобится помощь. — Пока гадаю,

что это значит, Ханна достает из своего клатча визитку.

— Возьми. Когда будешь готова, принеси мне свое портфолио. Поговорим.

Ханна уходит к другим гостями.

Я поворачиваюсь к Сукире.

— Почему ты так хорошо отзываешься обо мне? Ты меня почти не знаешь. Даже не видела мою работу.

Одарив меня непроницаемым взглядом, девушка говорит:

— То, что я узнала, мне нравится. Что касается твоей работы, то уже лучше, чем была десять минут назад просто потому, что Ханна Дойл теперь готова смотреть на нее.

— Но тебе не нужно было…

— Используй все дары, данные тебе, и принимай любые благословения на этом пути.

Если бы я сама так не сделала, меня бы сегодня здесь не было. — Она одаривает меня улыбкой.

Мгновение спустя Логан стоит рядом со мной.

— Поздравляю, Сукира.

— Взаимно, — говорит она. Он выгибает бровь, и Сукира бросает на меня мимолётный взгляд. — Не испорть ее.

Он смеется.

— Может, она меня портит?

— Невозможно. Ты не подлежишь ремонту.

— Где твоя вера в меня, мисс Лин?

— Думаю, искупление может быть в пределах досягаемости, если ты не испортишь его.

Я с нетерпением жду новой книги, мистер О'Шейн.

Группа женщин подходит к Сукире, чтобы поздравить ее.

Логан шепчет мне:

— Ты не против, если мы сейчас уйдем?

— Я хочу посмотреть картины, — говорю, ведя его вдоль стены галереи, которую еще не просматривала. — Не знала, что ты ее знаешь, — говорю, бегло осматривая каждую картину, позволяя краскам проникнуть в мою память, а образам смешаться после интересной встречей с Сукирой Лин.

— В некоторых кругах этот большой город становится маленьким.

— Что она имела в виду, говоря, что «ты портишь» меня?

— Ничего. Это из-за моей репутации.

— Соблазнителя юных муз? — Вдруг чувствую себя очень неуверенно. Оглядываю комнату. Кого он соблазнял здесь? Это с ними он разговаривал на улице?

— Ты же знаешь, что это часть образа.

— Кое-что из этого основывается на фактах. Трудно полностью сфабриковать

репутацию.

Он пожимает плечами.

— Как я уже говорила, возможно, пришло время изменить образ.

— Я действительно плохо себя чувствую, — говорит Логан, потирая висок.

— Тогда пойдем.

Мы забираем одежду и выходим на улицу, чтобы поймать такси и вернуться в

квартиру.

Логан не выглядит счастливым.

— Возможно, приезд сюда был ошибкой.

— В Нью-Йорк? — У меня замирает сердце.

— Нет. На выставку. Я хотел приехать в Нью-Йорк, чтобы мы могли побыть вдвоем и ни от кого не прятаться.

— Нам не нужно было здесь прятаться.

— Но я знаю здесь слишком многих людей. И прямо сейчас не хочу видеть людей, которых знаю.

— Из-за меня?

Он останавливает такси, берет меня за руки и смотрит прямо в глаза.

— Нет, Ава. Не из-за тебя. Из-за меня. — Он отпускает мои руки и смотрит на тротуар.

— Пойдем пешком. — Он берет меня за руку, и мы проходим квартал до более

оживленной улицы с большим количеством такси.

— С кем ты разговаривал, пока курил?

Он отвечает не сразу.

— Старый друг.

— Или подружка?

— Это важно? — Он пожимает плечами.

— Не совсем. — Ясно, он не хочет говорить.

— Вкус ужасный, — говорит он, вытаскивая из кармана пачку сигарет и бросает ее в корзину для мусора, мимо которого проходим. — Я покончил с этим. Все.

Хочу поздравить его, но он мрачен и задумчив. Возможно, он покончил не только с курением, но не в настроении делиться этим.

— Ты жалеешь, что привез меня сюда?

Он отпускает мою руку и обнимает меня за плечо.

— Нет. Я действительно сожалею о некоторых вещах, но не об этом.

Мне бы хотелось подбодрить его, но не знаю как.

— Лоуэлл, кажется, в восторге от твоего нового романа.

Я вижу легкую улыбку.