Его Муза. Часть 3

Хотя мне немного грустно, что мы не можем восстановить наши Нью-Йоркские встречи, я понимаю творческий стресс, который испытывает Логан, потому что чувствую тоже самое. Мне пришлось вновь конкурировать за студийное время, и в конечном итоге выбила хорошее количество окон по утрам. По крайней мере, пара приятелей Дженни из театрального отдела готовы попозировать с утра. Они привыкли вставать рано для тренировок, и я благодарна, что они могут отказаться от нескольких из них ради меня. Иногда они кокетничают во время сеансов и приглашают меня разделить пиво, которое я предлагаю в качестве оплаты. Каждый раз приходится напоминать им, что я не смешиваю работу с удовольствием. Они добродушно разочаровываются и стараются не заострять на этом внимание.

День за днём мои картины собираются воедино, и я третирую Ронни, чтобы он смог доделать свои скульптуры. Но чем более усталой и напряжённой я себя чувствую, тем больше жажду снять этот стресс с Логаном.

Мы проводим уже второе воскресенье в захудалом мотеле. Секс — это здорово, но эмоциональная связь отсутствует, потому что Логан все ещё обеспокоен тем, что Лоуэлл до сих пор молчит о главах.

В начале следующей недели я уже понимаю, что мне трудно ждать целых семь дней, чтобы увидеть его снова, поэтому заглядываю к нему в офис на обратном пути с урока истории искусств.

Через приоткрытую дверь вижу, как он расхаживает взад-вперёд по небольшому пространству перед своим столом. Я наблюдаю за ним примерно минуту.

Моя реакция, когда вижу Логана, такая же, как и всегда — становится жарко, влажно и покалывает тело, оно полностью готово к сексу.

— Привет. — Я улыбаюсь ему, стараясь сохранять хладнокровие.

Он смотрит на меня и говорит:

— О. Привет.

На его губах появляется запоздалая улыбка. Я не думаю, что его сегодняшняя реакция на встречу со мной является нормальной.

Его лицо снова становится серьёзным, и он отступает за свой стол.

— Наверное, я не вовремя… — начинаю говорить.

— Нет-нет. Закрой дверь и сядь. — Он продолжает смотреть на экран компьютера, полностью поглощённый своими мыслями.

Поворачиваюсь, чтобы закрыть дверь. Запираю её, надеясь, что его настроение может измениться. Сажусь в кожаное кресло его деда, слегка раздвигая колени. Я расстёгиваю лишнюю пуговицу на блузке.

— Я получил ответ от Лоуэлла, — говорит он.

Вот это облегчение. Может, теперь он не будет таким отстранённым и озабоченным, хотя в данный момент всё ещё кажется таким.

— И что он сказал? Ему понравились главы?

Логан проводит пальцами по волосам, озадаченно глядя на сообщение на экране.

— В том-то и дело. Да. Он говорит, что это «художественный скачок».

По какой-то причине Логан выглядит несчастным.

— Разве это не хорошо?

— Он говорит, это самая романтичная вещь, которую я когда-либо писал.

Чувствую лёгкое волнение в животе. Всё, что он сейчас пишет, продиктовано моим влиянием. Я обдумываю слова «художественный скачок» и «романтичная». Слова звучат приятно.

— Это отличная новость, — говорю я, наклоняясь вперёд и пытаясь привлечь его внимание к своему декольте.

Он этого не замечает. Только хмурится и потирает подбородок. Я тоже хмурюсь и откидываюсь на спинку стула.

— Вообще-то, это не очень хорошая новость, — говорит он.

— Почему?

Он встаёт и снова начинает расхаживать по комнате.

— Я не занимаюсь романтикой. А создаю резкий, сексуальный, грубый и мужской роман.

Он уже порядком разозлился из-за этого.

— В твоей книге, которую я читала, «Пробуждение жизни», была романтическая сцена, — говорю я.

Он поворачивается ко мне.

— Какая именно?

— Когда Изабелла возвращается домой из своей поездки, где ее ждет Томас. Эта сцена заставила меня плакать.

Он делает паузу, раздумывая.

— Это была просто сцена возвращения домой. Ничего особенного.

— Но так и было. Это была сцена, где ты знаешь, что, несмотря на всё пережитое, они всё еще любили друг друга больше, чем что-либо или кого-либо ещё. Они прошли через ад и обратно и поняли, что у них всё ещё есть друг к другу чувства, чтобы вернуться домой, и что между ними была настоящая любовь.

Логан перестаёт расхаживать и прислоняется к краю стола.

— Ладно, может это была сильная сцена. Но, по-твоему, это романтика?

Я пожимаю плечами.

— Всё, что трогает сердце, для меня романтично.

— И ты думаешь, что Лоуэлл имеет в виду именно это?

— Понятия не имею. Я не читала твою книгу. Но ты сам сказал, что чувствуешь, что почерк сильнее и немного отличается от того, что делал раньше. Это то, чего ты хотел, не так ли?

Он смотрит на меня сверху вниз, сидя в своем потёртом кожаном кресле. Это продолжается в течение неловко долгого времени. Я поворачиваюсь, и моя блузка сползает на одну сторону, открывая холмик моей левой груди. Теперь чувствую себя глупо из-за того, что пришла с надеждой украсть пару поцелуев. Я должна собрать свои вещи и уйти, чтобы позволить Логану вернуться к работе. Очевидно, он всё ещё занят.

Теперь он скрещивает руки на груди. Его зелёные глаза сужаются, когда он говорит: