Его Муза. Часть 3

Теперь он полон энергией. Логан встаёт, оглядывая комнату, словно решает, что взять с собой в первую очередь. Личное содержимое квартиры поместилось бы в спортивную сумку. Его офис потребует немного больше усилий.

— Подожди, — говорю я, реальность просачивается за грани моего романтичного сна. — Ты имеешь в виду прямо сейчас?

— Или завтра, послезавтра.

— Но, Логан, у меня шоу. Мне нужно закончить колледж.

Он хмурится и снова садится.

— Зачем?

— Ты ждёшь, что я уеду сейчас?

Он пожимает плечами.

— Ты всё время говоришь, что тебе надоело делать то, чего все от тебя хотят, надоело следовать правилам. Ты хочешь вырваться на свободу, жить своей жизнью, верно?

— Это правда, но…

— Твоя степень не делает тебя художником, Ава, это ради твоего искусства.

Но почти четыре года упорного труда было нелегко просто выбросить на ветер. Как я могла заставить его понять?

— Что, если этот роман, который ты пишешь… что, если бы ты потерял всё, что уже написал? Ты закончил почти триста страниц и потерял всё?

— Это был бы удар, конечно. Но этот роман во мне. И либо я напишу его снова, либо напишу другой. Работа живёт внутри меня. Так же, как твои картины живут в тебе. Твоя степень не нужна. Оно живёт вне тебя, оно даровано другим. Это совсем не одно и то же.

— Но я не могу просто уйти от всего этого.

— А почему бы и нет?

Я подумала об отце, о Докторе Т., о друзьях — Руби, Джонатане и Ронни Ларкине. Даже о Мадлен.

— Как ты можешь так легко уехать? — говорю я. — А как же твои ученики? Друзья, которых ты здесь завёл? Доктор Тенненбаум, Рич?

— Значит, ты не поедешь со мной? — Он хмурится.

Мысленно я снова взвешиваю это предложение. Это не просто ответственность, которую я чувствую за получение степени, или за то, что не хочу разочаровывать других. Как бы я ни была взволнована из-за этого романтичного побега в закат Нью-Йорка, я знаю, что это фантазия. Реальность была бы гораздо более суровой. Не то, чтобы я не верю, что мы могли бы быть счастливы вместе, но с этими конкретными обстоятельствами я бы просто следовала за Логаном, избегая больших реалий моей жизни и позволяя другому человеку, даже если это и не мой отец, решать мою судьбу?

— Я думаю, мы оба должны остаться, Логан. Чтобы закончить то, что начали. Осталось чуть больше месяца.

Он хмурится.

— Ещё один месяц скрываться?

— После этого мы вместе поедем в Нью-Йорк, — с надеждой говорю я.

Он тяжело вздыхает и проводит пальцами по волосам.

— Мне бы сейчас не помешала сигарета.

Я знаю, он не согласится на идею поехать в Нью-Йорк после всего. Стараюсь не обращать на это внимания и кладу руку на его дрожащее колено. Он замирает от моего прикосновения.

— Заканчивай свой роман, Логан. Возвращайся в Нью-Йорк с полной рукописью, как и хотел. Ты так близок к завершению. И я так близка к выпуску. Забудь про мои слова. Я справлюсь с прятками.

Он отводит взгляд и говорит:

— Или нет.

Я в замешательстве.

— Нет?

— Или не надо больше прятаться.

— Но мы только что говорили о рисках. Если люди узнают, мы оба…

— …то, что я имею в виду, Ава… больше не будем прятаться. Не надо. Ты работаешь над своим шоу, портфолио и всё такое, а я работаю над преподаванием и завершением своего романа.

Что-то большое и холодное поселяется у меня в животе. В мозгу раздаётся странный гул, когда тело понимает его смысл, но мой разум отказывается догонять.

— Конечно… именно этим мы сейчас и занимаемся. То, что делали всё это время.

— За исключением того, что мы упускаем одну часть.

Рыдание или крик поднимаются из глубины моих лёгких, но мой разум всё ещё не хочет понимать.

— Что ты имеешь в виду? — Мой голос срывается. А разум и тело находятся на грани слияния понимания.

— Мы перестаем спать друг с другом. — Его челюсть тверда, зелёные глаза холодны.

Начинаю трясти головой, моё тело немедленно отрицает это, и я говорю:

— Почему? Зачем ты это делаешь? Злишься, что я не поеду с тобой в Нью-Йорк из прихоти? Хочешь наказать меня, потому что не буду делать то, что ты говоришь? Потому что у меня есть свои собственные представления о жизни и выборе?

Моё недоверие и шок превращаются в гнев. Я скрещиваю руки на груди, когда волна боли прокатывается по сердцу, а вместе с ней и отчаянное, однако тщетное желание бороться.

Он качает головой и смотрит куда угодно, только не мне в глаза.

— Ты права, нам обоим надо работать. Мы зашли так далеко и не были пойманы, так что давай перестанем искушать судьбу. Риски нашего продолжающегося романа слишком высоки.

— Но не стоит сдаваться полностью!

Моя страсть растёт, но он становится таким холодным и отстраненным.

— Искусство требует жертв, — говорит он.

Я с силой опускаю руки по бокам. Мои кулаки сжаты. Я не могу поверить, что он обращает мои слова против меня. — Ты такой эгоист. Самый эгоистичный человек в мире. Не могу поверить!

Он пожимает плечами. Этот маленький неосторожный жест заставляет побелеть от гнева.

— Приходит время, когда работа музы заканчивается, — деловито говорит он. — Когда творец берёт бразды правления в свои руки и меняет курс в одиночку.