Его не ждали, но он приперся

Греза далека от обычной нейтральной магии, чтобы сожрать ее так же легко, но эффект внезапности творит чудеса. Выбить удалось не так уж много, - около десятка, - тварей, прежде чем Ткач вновь вмешался, поспешно выжигая черных червей из тел своих игрушек. Большего было не нужно, можно даже меньше - удерживаемый зеркальный купол пал, открыв дорогу буре из светящегося зеленым и серым светом праха. Она довершила дело, под вой стремительно истончающихся тварей.

Каспиан с наслаждением наблюдал за тем, как жалкие полтора десятка сущностей взлетали вверх, все же выбравшись из западни. Даже с учетом их накачки и стремительной регенерации, он уже мог работать с таким числом - у него еще оставалась нежить, включая припасенных до случая рыцарей и самых развитых умертвий. Всего-то пятнадцать...

Ой.

Вернувшиеся к наблюдению за переставшим стрелять озером призраки показывали новые отряды тварей, непрерывным потоком выплескивающихся в реальность. И было их лишь немногим меньше прошлого количества - шесть или даже шесть с половиной десятков. Если очи мертвецов его не обманывают, и там не прячется вдвое большее число противника.

- Я слишком стар для всего этого... - Только и смог протянуть уставший некромант.

Каспиан Барглор прожил долгую, насыщенную жизнь, которой мог по праву гордиться. А потому, поняв, что конец ее близок, встретил Предвечную так, как и подобает некроманту - спокойно и с легкой ироничной улыбкой. Ну и матом еще, правда, мат был направлен в противоположную сторону. Вот же закавыка - ресурсы для продолжения сражения еще остались, причем немалые, но ресурс изношенного тела не позволял и дальше эффективно работать с оставшейся нежитью и ритуалами.

На решение он потратил меньше секунды. Несколько больший срок заняло полное высказывание первых восьми связок знаменитого Вандирского Загиба, принадлежащего устам первого из Королей-Пиратов Рамадона, Вандира Великого (в историю все равно вошедшего не под собственноручно придуманным прозвищем, а под общеизвестным Вандир Матерщинник). Заканчивается все, даже Вандирский Загиб, тем более неполный.

Дальнейшие действия были сухими и безэмоциональными, все же он такой ритуал проводил уже не раз, даром, что не на себе. Волевое усилие остановило сердце и прервало жизнь, воля некроманта удержала душу в теле, его же воля сшила не успевшую начать распадаться ауру в мертвую душу, а мощный и непрерывный поток некроса, мертвящий еще живые ткани, подстегнул трансформацию.

Спустя несколько секунд посреди лаборатории стоял двухметровый гуманоид, одетый в доспехи из чистого праха и настолько плотно начиненный убойной магией, что иные легендарные монстры такое жрать бы побоялись - не убьет, так подавишься. Рта у существа не было, но для приказов немертвым он был не нужен - все функции нового тела новорожденной нежити были направлены на скоротечное сражение с одним-единственным врагом.

Из камер хранения выходили все шесть Рыцарей Смерти, трое Плачущих Вестников, а из-под сада с уже засохшей вишней выкапывался гигантский Костяной Ужас. Все они от сорокового до сорок восьмого уровня. Все они запитаны и усилены множеством аур, взаимодополняющих друг друга. Все они готовы сражаться по воле его.

Коридоры дома наполнялись умертвиями и драуграми, как и все прилегающие территории, где еще оставались незатронутые буйством сражения защитные чары. То есть, только небольшой сад возле имения и его внутренняя поверхность. Множество ловушек и зачарований тоже перешли в режим паранойи. Каждый кирпичик этого дома был отдельным амулетом, пусть и не самым сильным, но работающим совместно друг с другом. Это место взять можно было только огромной кровью и он, Каспиан Барглор собирался эту кровь взять сполна.

За спиной новоиспеченного Порождения Праха стоял верный Джаан, а вокруг него все сильнее разгонялись мелькающие и переливающиеся могильной зеленью ауры усиления. Он был готов принять этот бой и победить в нем, как был готов к этому каждую секунду своей жизни. Такова судьба каждого, кто прошел по его пути столь далеко.

Судьбу нельзя отменить.

Спустя еще час с хвостиком последняя нежить в этом месте пала, а отчаянно отбивающийся некромант не дал забрать себя Грезе, буквально детонировав собственную душу, пожертвовав ее плану Смерти. Удар посмертных чар разметал ближайших тварей, но перманентного уничтожения их сущностей не случилось. Последних вообще было очень немного - меньше двух с половиной десятков, причем половина от этого числа приходилась на атаку артефактами Тьмы.

В остальных случаях разрушены были только материальные тела носителей, что заставляло существо, называемое Ткачом, немного успокоиться. Пусть враг и оказался сильнее, чем ожидалось изначально, но большую часть его ударов удалось перевести в несмертельные, а из оставшихся многие ударили и вовсе вхолостую. Что его детям разорванные тела, если суть их вернулась в его сети? Он сошьет их заново, наделит новыми телами, лучше прежних, и они продолжат петь его и свою песню. Во веки вечные.