Его не ждали, но он приперся

- Едва ли. - Прервал он своего ученика. - Обладателей класса подобного направления не призывали уже довольно давно, а из здравствующих поныне... разве что Шамиан Вортикум подошел бы, но он тесно связан с сорской аристократией, а те ни за какие деньги и обещания не стали бы спасать наш город, а скорее уничтожили бы его. Каким бы бредом мне ни казалась подобная идея, но сейчас нужно начать разрабатывать версию с вмешательством ордена Последнего Завета. Да, я знаю, как глупо это звучит, но, найдя опровержения этой глупости, мы сможем уцепиться за необходимые ниточки...

Вся его работа - распутывание таких вот ниточек. В отличие от ясновидцев и пророков, детектив не видит прошлого и будущего, но его классовые умения позволяют скреплять воедино кажущиеся незначительными факты, составляя единую картину. Кто бы ни прислал сюда столь необычного исполнителя, он уже ошибся - как минимум тем, что засветил оного исполнителя. Он, Лоренс Фаренс, умеет ждать и думать, а значит, неизвестный игрок попадет в его сети. Раньше, позже - какая ему сейчас разница.

Обсуждения продолжались долгие несколько часов, в ходе которых версию с орденцами все же разгромили, но к новой прийти не смогли. Уже расходясь по комнатам, после того, как глава сыскной группы отчитал своего ученика, оный ученик задумчиво смотрел в огонь зажженного камина, в очередной раз обдумывая происходящее.

Сыщик-Интуит девятнадцатого уровня смотрел в огонь почти целый час, но так и не находил там ответа. Если его учитель, человек, которым юноша искренне восхищался, мог создавать в своем разуме целую многомерную сеть из фактов и догадок, то он мог интуитивно выбирать именно ту ниточку, что будет верной. С ошибками, со своими способами обмануть сыщика, но все же, но все же.

И сейчас юноша смотрел на огонь так, словно там была скрыта какая-то старая и страшная загадка. Но ответа он так и не нашел, а после принялся готовиться ко сну.

- Все же я уверен в том, что вы ошиблись, учитель. – Только и сказал он.

А потом молча ушел.

Родовая твердыня дома Ланорск внушала уважение и трепет тем, кто попадал под ее стены. Пусть вокруг хватало ажурной лепнины и красивых витражей, но, присмотревшись, можно было заметить, что лепнина скрывает толстые стены из зачарованного камня, а витражи, пусть и сделаны из настоящего и очень дорогого цветного стекла, расположены прямо на стенах, а пейзажи, изображаемые за ними являются простой иллюзией, хоть и полностью соответствующей реальности (на внешней стене висят амулеты, передающие изображение - заодно и еще одна линия обороны).

Обитатели и хозяева этого места, даже купаясь в роскоши, не забывали ни на единую секунду о том, что изначально оно было твердыней, предназначенной выдерживать длительные осады и сражения. Герцоги Ланорские всегда были богатыми - плодородные и населенные земли, да еще и весьма выгодно расположенные на пересечении нескольких торговых трактов, приносили своим хозяевам немалый доход. А уж после того, как на этих землях нашли золотую жилу...

Впрочем, чудесная находка нынче воспринималась Ланорскими не как радость, но как предвестник несчастий. Подумать только, но столь древний род едва ли не чудом избежал полного уничтожения. Синхронное покушение на единственного наследника дома и на его отца заставило первого пробираться инкогнито через половину королевства, а второго слечь пластом и едва выкарабкаться с того света. Какое, однако, счастье, что, очнувшись после длительного лечения, старый и поседевший Фредерик Ланорский узнал о том, что его сын жив, здоров и вернулся обратно домой. Да и сам сын был рад тому, что покушение на его отца оказалось неудачным, пусть и огорчался от того, как близко прошла смерть.

Пока бедняга Сигизмунд вместе с двумя охранниками пробирался сквозь самые глухие уголки Меларета, жизнь в родовой крепости кипела и бурлила. Одним прекрасным утром герцог Ланорский вышел на террасу его личной башни попить любимого и тщательно рекомендованного лекарями целительного травяного сбора, после чего поймал грудью две зачарованные и отравленные стрелы. Каждая стрела несла в себе одно проклятие и один яд, у каждой разные. Спасли герцога его амулеты и одежда из зачарованного паучьего шелка, благодаря которым он получил только одну единственную царапину.

Если верить утверждениям личного лекаря их семьи, то оба яда мешали исцелять воздействие друг друга: лечишь один – усугубляется воздействие второго, лечишь оба - не лечишь ни одного. Точно та же картинка была и с проклятиями, только они еще и рассеивали целительские чары, чтобы гарантированно угробить жертву.

Получи герцог оба удара, тризна была бы неминуемой, но он получил лишь один. Даже это едва не убило потерявшего здоровье былой молодости старика, но в хранилище было немало интересных вещей, способных вытащить даже из самых безнадежных ситуаций. Основатели рода были теми еще любителями коллекционировать всякие магические побрякушки, а потомки продолжали это начинание по мере сил и возможностей.