Его не ждали, но он приперся

Проблема ведь не только в постельных утехах, их-то как раз отработают с гарантией. Найм профессиональной любовницы нужен потому, что именно такие девицы могут одновременно научить, но не привязать обучаемого к себе, расставшись без боли, страданий и лишних комплексов. Но риски в последнее время были сумасшедшими, а ему совсем не хотелось, чтобы наследник получил ядовитую иглу в шею прямо во время... обучения.

С этой стороны участие старой служанки было вполне логичным, как ему тогда казалось, выбором, оттого он и не стал ей мешать или как-то еще указывать на свое недовольство, когда она принялась просвещать Сигизмунда взрослым мудростям. Пусть она и была убийцей, но изначально ее именно как любовницу обучали, а навыки она не растеряла - ему пару раз доводилось подкладывать Шааль разным людям. И далеко не всегда она их потом устраняла.

После ее срыва, который поставил подопечного под удар, отправка на непыльную должность в дальний угол, в качестве военного резерва, будет самым милосердным и щадящим решением. Любою другую особу он бы без раздумий приказал умертвить от греха подальше. Вероятно, той же Шааль и приказал бы.

Тяжелые, - что бы там ни говорилось, но к этой служанке он испытывал своеобразную привязанность, - мысли герцога прервали слова его сына, тоже о чем-то своем думающего.

- Не стоит, я думаю. - Все так же тихо, без намека на возмущение или истерику, которую наверняка бы закатил раньше, поняв, что его игрушку отбирают. - Ее поведение - это не следствие подступающего безумия, как может показаться. Ей просто очень страшно, до того самого безумия, отец мой. Страх и заставляет ее кидаться на всех и вся, в стремлении доказать себе самой, что она все еще сильна, а сил ее по-прежнему хватит, дабы уберечь меня от всех невзгод.

Невольно, стараясь никак не показать своего отношения, но Фредерик воистину обрадовался сказанным словам. Не из-за того, что его сын оправдывает свою первую женщину, но из-за того, как он это делает. Воистину, стоили того потерянные люди и вражда с Лорайсами, триста раз стоили! Плевать на павших слуг и бойцов - их можно воспитать новых, но то, как его наследник наконец-то стал соответствовать своей роли, как он стал держать себя и чувствовать свою власть, стоило бы и пятикратно больших потерь.

Не так уж и много они потеряли - отряд сопровождения, конечно, был одним из лучших, но далеко не самым многочисленным. Сильные воины были нужны здесь, в родовом замке, а об охране наследника должны были позаботиться родичи его бывшей невесты. Большая часть родовых артефактов вернулась обратно вместе с живым Сигизмундом, а слуги... Это их роль, их призвание и их судьба - жить ради хозяина и, коль уж придется, умереть ради него же. Маклин будет трудно заменить, она отлично держала в кулаке практически всю прислугу замка, но заменить ее можно Мартой или даже молодой Селестой.

А сын у него один.

- Если таково твое мнение, то я не стану спорить с ним, сын. Но коль уж ты сказал за нее свое слово, то позаботься о том, чтобы она не повторяла своих прошлых ошибок. - Жестко, скрывая радость, ответил Фредерик.

Неплохая задача, требующая от молодого герцога проявить жесткость и умение приказывать, одновременно с чуткостью и правильным посылом. Если справится, значит можно наконец-то начать обучать его всерьез. А то до этого оставалось только надеяться на его личных порученцев, что должны были бы, случись что, правильно воспитать хотя бы внуков, раз уж сын вышел таким непутевым.

Да и Шааль, чего уж там, не придется отбраковывать.

Ему нравилась черная кожа Шааль, что бы отец его ни думал по этому поводу. Именно экзотический цвет этой самой кожи, особенно когда женщина полностью обнажалась, заворожил его когда-то в достаточной мере, чтобы проявить к ней интерес. То ли тут сыграла роль его скованность, не дающая завязать нормальное знакомство с девушками его круга, то ли полная доступность верной служанки, то ли то, как она брала инициативу в свои руки, буквально зажигая страсть в сердце его.

В любом случае, Сигизмунд не был против ее намерений, хоть и прекрасно понимал в глубине души, что пожелай она вскружить ему голову, то совсем не стала бы ждать даже того намека на инициативу, который он проявил тогда. Но ему действительно нравилась ее кожа, нравилось касаться ее и нравилось смотреть на то, как она контрастировала с его собственной. Было в этом нечто, что просто сносило юноше голову, не давая думать ни о страхах, ни о тревогах, ни о своих обидах. Именно это было главным, а не ее красота и его неожиданное пристрастие к экзотике.