Его непокорная пара

У нас же работало нечто вроде интуиции.

Мы осторожно обогнули корпус, где находились наши палаты. Прошли через арку и юркнули в тенистую аллею, в окружении пальм, фикусов и кипарисов.

На тюрьму все это не походило. Но мы -то знали - насколько обманчива здешняя видимая свобода. Особенно после того что случилось с Людой.

Перебежками от слепого места камеры к такому же у другой видеоаппаратуры, мы почти добрались до забора и словно наткнулись на стену из воздуха.

Раз - и все, идти дальше не получается.

«Магнитное поле, чтоб его!» - телепатировала Люда.

Мы двинулись вдоль забора, по периметру, стараясь держаться мест, где камеры не засекут или засекут лишь частично.

Не один час ушел на эту проверку, но успеха мы так и не добились. По всему периметру магнитное поле действовало на кандалы, не пуская нас к забору ближе, чем на десять -одиннадцать метров.

Следующим этапом мы обратились аурно и взлетели, лавируя в слепых зонах камер.

Оставалось еще метра три забора, чья высота поражала - по моим прикидкам он высился не меньше чем метров на пятнадцать. И вот на крылья словно вес навалился. Я едва не ухнула вниз от неожиданности. Спланировала и полетела горизонтально. Люда чуть снизилась, видимо, от напора магнитного поля.

Мы облетели забор по периметру, уже быстрее, чем обошли его. И тоже ничего не добились.

Приходилось признать - Лейла права. Сбежать отсюда почти невозможно. И вот это «почти» пока оставалось за гранью нашего понимания.

Внезапно послышался детский крик и плач. Такой навзрыд, с надрывом.

Мы с Людой одновременно рванули на звук, совершенно забыв про камеры и все остальное.

Материнский инстинкт, ничего не попишешь.

Источник звука мы нашли сразу же. В корпусе медсестер надрывался мальчик лет пяти. Мама пыталась сбить ему температуру медикаментами, холодной тряпкой на лбу и водочными обтираниями. Он хрипел и закашливался.

Видимо, тот самый вирус.

По счастью окно было открыто, и мы снова нырнули в слепую зону камер. Сложив крылья приземлились на подоконник и почти бесшумно нырнули в комнату.

- Вы? Вы? - медсестра растерянно смотрела на нас, на шкафчик на стене - видимо, там было оружие или медикаменты, которыми можно усыпить особо буйных оборотней. А может и то и другое.

Она явно боялась нас, но одновременно и не понимала - зачем мы пожаловали.

Я решила воспользоваться замешательством женщины и быстро предложила:

- Возьмите нашу кровь. Кровь нэнги подходит людям с любой группой.

Медсестра поняла все сразу. Вопросов - зачем ей наша кровь и почему не возникло.

- Нельзя, - одними губами шепнула перепуганная мать. - Если начальство узнает...

- Не узнает. У нас отличная регенерация. К утру никаких следов не останется! -вклинилась Люда. - Давайте! Быстрее! Пока нас никто не застукал.

Долго уговаривать женщину не пришлось.

Ребенок метался в постели, весь красный, и дышал через раз.

От него сильно пахло ацетоном - значит начались проблемы с печенью. Одно из возможных осложнений. Легкие, печень, почки.

Нам следовало поторопиться.

Видимо, малыш почувствовал себя не очень хорошо еще днем, а может и вчера, но маме не рассказал.

Впрочем, скажи он - это ничего не поменяло бы.

Судя по всему, наша кровь, по замыслу похитителей, предназначалась исключительно избранным. Остальные же могли надеяться либо на свой организм, либо на стандартные поддерживающие препараты.

Поэтому она рванула к шкафчику на стене комнаты и достала шприцы. В две минуты наша кровь была перелита ребенку, а затем и матери - чтобы не заболела.

Мы с Людой тихо выскользнули из корпуса. Держась слепых зон камер, добрались до своего временного пристанища. Нырнули в окно и на цыпочках, как и раньше, прошли в коридор.

А затем, тем же макаром, тихой сапой вернулись в свои палаты.

Но утром начался переполох.

Я проснулась от шума и гама. Стука тяжелых подошв по полу коридора и приказа.

- Всему медперсоналу построиться! Быстро! Шеренгой! Будет обыск!

Я сразу поняла - в чем дело и порадовалась, что кровь уже давно перелита. Видимо, искали кто мог взять ее у нас нелегально, чтобы затем использовать.

Не найдут.

Как я и предполагала, поиски виновников ничего не дали. Поэтому уже спустя полчаса после завтрака - сендвичей с нежной семгой и мраморной ветчиной - по корпусу пронеслось:

- Алия Менге и Людмила Пермская! Явиться в третий корпус!

Когда я вышла из палаты, Люда уже дежурила в коридоре.

- Думаешь, они видели нас на камерах? - шепотом уточнила подруга.

- Уверена, - ответила я. - Но доказать ничего не смогут.

Я продемонстрировала место на сгибе локтя, откуда брали кровь. Ранка полностью зажила. Все следы от прокола исчезли.

Люда показала мне свою. Аналогично.

Мы переглянулись и двинулись в уже знакомый корпус.

Охранники, как и в прошлый раз, встретили нас. Проводили все к тому же «высокому чину», который в прошлый раз меня детально разглядывал и выстроились шеренгой вдоль стен.

Мда... Прямо де жа вю.

Тот пулей выскочил из -за стола и выпалил:

- Вы давали кровь кому-то из медперсонала?

Глаза мужчины бегали от меня к Люде.

Я развела руками.

- Я и вам бы кровь не давала, если бы могла. Что за бред?