Его несносная училка

Заведующая скрылась в недрах кабинета, оставляя меня один на один с секретарем, которая даже не думала делать дружелюбный вид. Всем своим видом она демонстрировала свое отношение ко мне и к моему приему на работу, а именно демонстративно отвернулась и презрительно фыркнула. До ее мнения мне не было никакого дела, другой вопрос, что грымза могла начать сплетничать и вставлять палки в колеса, но этот вопрос я решила оставить на потом. Ну не привыкла я к такому отношению! С самой юности я работала в фирме отца, где никто не смел высказать мне свое неудовольствие, а тут, первый раз в жизни, я оказалась в одном ряду со всеми. Ничего, как сказала Маргарет Митчелл в «Унесенные ветром»: «Не буду думать об этом сейчас. Подумаю об этом завтра.»

Анна Алексеевна и правда вышла через пару минут, воодушевленная до предела.

- Пойдемте Альбина Львовна устраиваться.

- Вот так сразу? – все же не сдержалась я.

- Раньше начнем, раньше закончим. Хотя это не про нас. Мы можем начинать как угодно, но вот заканчиваем мы только тогда, когда все детки сдадут экзамены.

- Ну тогда я готова. – Сама не веря в собственные слова, я постаралась выглядит воодушевленной, но, наверное только сейчас до меня дошло осознание, что я бросила все, переехала на окраину города, ушла с работы, порвала все связи, потому что большинство моих друзей – это в первую очередь друзья Артема, а встречаться с ним даже в одной компании у меня нет желания, и теперь собираюсь начинать жизнь заново.

4.

Я сидела дома и лениво пила вино.

Бумаги, которыми меня завалила Анна Алексеевна, я уже изучила вдоль и поперек и не обнаружив скрытых подтекстов подписала.

Самым интересным оказался план уроков для пяти классов. Один седьмой, один восьмой, один девятый, два десятых и один одиннадцатый – дети, чье образование оказалось поставлено под удар из-за учительницы ушедшей в декрет и учителя, не вовремя решившего покататься на сноуборде и сломавшего себе позвоночник – ему, к слову, было чуть за пятьдесят.

Английский язык. Моя страсть. Французский и немецкий, изучаемые мною в универе, были отодвинуты на второй план, потому что свободное владение английским языком было моей мечтой. Нет, конечно, как лингвист я умела и могла преподавать и французский, но постоянная практика в разговорном английском ставила именно этот язык во главе угла.

Конечно, диплом «Института Лингвистики и Межкультурной Коммуникации», по специальности: теория и методика преподавания иностранных языков и культур, это не совсем то, чего хотел мой отец, но довольно быстро смирился с выбором дочери, а в будущем отправлял меня на сотни курсов повышения квалификации и как экономиста, и как юриста, и как бухгалтера. В общем корочек, которые в жизни мне так и не пригодились у меня полно, а вот знания, которые я получала на этих курсах, приходилось совершенствовать только в режиме реального времени: на совещаниях, на переговорах, просто во время работы, и так далее.

План уроков был расписан до конца года всего на одной странице для каждого класса, но только едва я начала вчитываться, я поняла, какой аврал ждет нас с детьми. Каждая тема урока подразумевала как минимум три, а то и все пять часов объяснений и столько же на выполнение практических работ, а нам, на все про все, дается всего сорок минут. Даже поверхностное изучение темы, чего мне очень хотелось избежать, занимало не меньше пары часов, а я, как молодой преподаватель, вообще могла упасть лицом в грязь, потому что иметь навыки разговорного и письменного английского, еще не значит, что я смогу объяснить все доступным языком детям.

Мелькнула предательская мысль: «А на кой оно мне все надо?», но малодушное желание бросить все и усвистать на моря, как сделал бы любой из моего окружения, была отброшена. Нет, я кончено в себя верю, но на всякий случай залезла в интернет, чтобы узнать когда ближайший рейс на Бора-бора.

Вовремя зазвонил телефон, отвлекая меня от упаднических мыслей. В который раз.

- Привет дорогая, - подруга была как всегда оптимистична до зубного скрежета. – Как твои дела?

- Нормально, - включив громкую связь, я направилась на кухню, чтобы поставить чайник и заварить себе чаю. – Скажи мне, Олечка, а ты хорошо помнишь тот вечер, когда мы с тобой сидели у меня?

- Ну так, - Ольга на некоторое время призадумалась. – О, последнее что я помню, как мы с тобой пели Лепса, нацепив твои круглые очки.

- Отлично, значит ты помнишь явно больше меня, потому что последние мои воспоминания – это мы сидим с тобой на балконе и курим, хотя я сигареты в руках не держала уже лет восемь.

- О-о-о, - протянула подруга, - Колись, что случилось?

- Мы с тобой резюме мое куда отправляли?

- Резюме? – было слышно, что подруга сама находится в неком замешательстве. – Кхм… это было явно после Лепса.

- Значит ты тоже не помнишь, - с сожалением уточнила я.

- Да нет, помню, но с трудом. Мы пили, смеялись, веселились, поливали помоями твоего бывшего, решили, что миллионеры обязаны водиться в гимназиях где учатся богатые детки и разослали твое резюме по всем гимназиям города.