Его невинная заложница

Меня несет, но и пусть. Я устала за день, я много работала и не могу быть угодливой кошечкой, когда хозяин хочет. И я устала ото лжи, от масок и ужасных правил их мира.

— Ты продолжаешь распоряжаться мной, хотя знаешь, что я ни в чем не виновата перед тобой, — добавляю, замечая, что Арман не думает прерывать меня. — Я не убивала твоего брата, я даже не знала его, никогда в жизни не видела. Твои люди ошиблись, когда схватили меня… Ты ошибся. Но это ведь ничего не значит, ты привык приказывать и ломать под себя. Ты нежен, только когда я слушаюсь тебя.

Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь найти, где здесь кровать или диван.

— Давай лучше, как в первые дни, — я замечаю большую софу и делаю шаг к ней. — Помнишь? Ты разговаривал со мной короткими приказами. “Повернись”. “Наклонись”. “Встань”. И трахал меня, почти не касаясь руками.

Я подхожу к софе и снова поворачиваюсь к Арману. Он неотрывно смотрит на меня, я плохо вижу его лицо отсюда, освещение приглушенное, да и у меня глаза слипаются от усталости. Но я выпрямляюсь, как солдатик, и жду, что скажет Арман.

Он рычит.

Да, короткий рык прокатывается по большой комнате, когда он резко поднимается со стула и идет ко мне. Шаги размашистые и пружинящие, он за пару мгновений оказывается рядом и нависает надо мной, закрывая все вокруг массивным сильным телом. Срабатывают проклятые рефлексы и мне чертовски хочется уткнуться в его грудь, просто чтобы почувствовать тепло и опору.

Вместо этого я закусываю щеки с внутренней стороны. Боль отрезвляет.

— Больше ничего не скажешь? — говорит Арман.

По его голосу идут волны злости. Он сдерживает ее, но я научилась слышать каждый оттенок его речи.

— Ты хочешь разговоров? — я запрокидываю голову и проваливаюсь в его черные глаза. — Ровный сказал, что я глупая девка. Наверное, я все-таки плоха для разговоров. Но зато я красивая. Хочешь я разденусь?

Я усмехаюсь и переминаюсь с ноги на ногу. Стоять уже трудно.

Арман замечает это. Он накрывает широкими ладонями мои плечи и надавливает, заставляя сесть на софу. Сам тоже наклоняется, словно кроме моего лица больше ничего нет. Он всматривается в меня, а я ощущаю его взгляд как лезвие. Острое и опасное.

— Не хочу, — бросает Арман.

Он делает шаг в сторону и собирает подушки, бросает их к изголовью и снова тянется ко мне. Обхватывает мой локоть и заставляет лечь, опустив голову на мягкие подушки. Потом снимает с меня обувь, продолжая молчать, и отлучается на полминутки.

— Спи.

У него снова выходит приказ и он сам кривится, что привык разговаривать именно так. Арман накрывает меня принесенным одеялом, гасит торшер рядом с софой и возвращается к столу.

Я слышу шорохи его присутствия, но сон забирает меня слишком быстро. Я не успеваю ничего осмыслить, выключаюсь, а когда встряхиваю головой, вдруг понимаю, что уже утро. Я порывисто поднимаюсь, прижимая к груди одеяло, и не вижу никого вокруг. Только грязная посуда осталась на столе.

— Доброе утро, Катя, — произношу сама себе с усмешкой.

Встаю с софы и пытаюсь вспомнить, где здесь ванная. Или мне лучше выйти за дверь и попросить охранника отвести меня назад?

— Проснулась?

Я вздрагиваю от холодного голоса Армана.

— Пойдем, ты наверняка хочешь помыться.

Он говорит грубовато и смотрит без всякой ласки, но стоит и ждет, когда я отвечу. А я киваю и шагаю туда, куда он показывает ладонью. Арман тяжело выдыхает, когда замечает, что я собралась держать дистанцию от него. У меня это выходит подспудно, я не наказываю его и не пытаюсь специально показать свою обиду.

Но я чувствую, что наши отношения сломались. То, что было раньше больше не работает. Его методы больше не работают. Нельзя отдавать приказы и давать чувствовать себя любимой. Либо одно, либо другое. Либо я заложница, либо его Женщина.

Пусть выбирает.

Глава 42

Прохожу в ванную и тут же закрываю за собой дверь на защелку. Знаю, что Арману это не нравится, но делаю так, потому что не хочу, чтобы он входил, смотрел на меня, трогал, проникал глубоко в душу. Он и так уже там, глубоко внутри. И сейчас я боюсь пускать его еще дальше.

Я умываюсь, смывая с себя остатки сна, и смотрю в зеркало. Вчерашний трудовой день не прошел без следа: под глазами залегли темные тени, взгляд потухший. Да и вчерашнюю работу на ногах я чувствую всем телом: поясница ломит, руки выкручивает, мышцы болят. Я однозначно не привыкла к такому и мне сложно, но вместе с тем убеждаю себя, что выдержу. У меня получится, иначе нельзя.

Позволяю себе украсть у рабочего дня еще несколько минут, ведь я и так уже опаздываю. На часах больше девяти, а прийти я должна была на восемь. Интересно, какое на кухне наказание за прогул? Оставляют без обеда или на час дольше отрабатываешь смену?

Открываю дверь и выхожу наружу, сразу же натыкаясь на Армана. Он стоит у двери, прислонившись к стене, и как-то странно смотрит на меня.

— Извини, — коротко говорю, — я заняла ванну дольше положенного времени.

— Катя, — с его губ срывается то ли предупреждение, то ли обвинение, но он больше ничего не говорит. Просто смотрит и молчит, вызывая между нами волну неловкости.